После чего Хаул направился прямо в ванную, крикнув:
— Мне нужна здесь горячая вода, Кальцифер!
И исчез на долгое-долгое время.
Софи не смогла сдержать любопытства.
— Кто это был в дверях? — спросила она Майкла. — Или я должна сказать: где?
— Эта дверь выходит в Кингсбёри, — ответил Майкл, — где живет король. Думаю, это был секретарь канцлера. И, — обеспокоенно добавил он для Кальцифера, — лучше бы он не давал Хаулу столько денег.
— Хаул собирается позволить мне остаться здесь? — спросила Софи.
— Если и да, вы никогда не добьетесь от него прямого ответа, — ответил Майкл. — Он терпеть не может, когда его вынуждают отвечать.
Глава пятая, в которой слишком много уборки
Единственное, что она может сделать, решила Софи — показать Хаулу, что она великолепная уборщица, настоящее сокровище. Она повязала старую тряпку вокруг тонких седых волос, закатала рукава на костлявых старых руках и обмотала вокруг себя вместо фартука старую скатерть из кладовки. Мысль о том, что убирать предстоит только в четырех комнатах, а не в целом замке, приносила облегчение. Софи подхватила ведро с метлой и приступила к работе.
— Что вы делаете? — испуганным хором воскликнули Майкл и Кальцифер.
— Убираюсь, — твердо ответила Софи. — Это место — просто позор.
— Оно не нуждается в уборке, — сказал Кальцифер.
А Майкл пробормотал:
— Хаул вышвырнет вас!
Но Софи проигнорировала обоих. Пыль взлетела тучами.
Посреди уборки в дверь снова постучали. Кальцифер вспыхнул, объявив:
— Дверь Портхэвена!
И мощно обжигающе чихнул, отчего сквозь тучи пыли полетели пурпурные искры.
Майкл оставил верстак и пошел к двери. Софи всмотрелась сквозь пыль, которую подняла, и увидела, что на этот раз Майкл повернул деревянную ручку над дверью так, что внизу оказалась сторона с синим пятном краски. После чего он открыл дверь на улицу, которая была видна из окна.
Там стояла девочка.
— Пожалуйста, мистер Фишер, — сказала она, — я пришла за теми чарами для моей мамы.
— Чары безопасности для лодки твоего папы, не так ли? — ответил Майкл. — Минуту.
Он вернулся к верстаку и отмерил порошка из банки с полок на квадратную бумажку. Пока он этим занимался, девочка рассматривала Софи с неменьшим любопытством, чем Софи рассматривала ее. Майкл закрутил порошок в бумагу и вернулся со словами:
— Скажи ей, чтобы рассыпала их по всей длине лодки. Их хватит на один рейс туда и обратно, если будет шторм.
Девочка взяла бумагу и передала монету.
— У колдуна есть еще ведьма, которая тоже работает на него? — спросила она.
— Нет, — ответил Майкл.
— Имеешь в виду меня? — крикнула Софи. — О да, дитя мое. Я лучшая и чистоплотнейшая ведьма в Ингарии.
Майкл с раздраженным видом закрыл дверь.
— Теперь об этом узнают по всему Портхэвену. Хаулу может не понравиться.
Он повернул ручку обратно зеленым вниз.
Софи немного похихикала себе под нос, ни в чем не раскаиваясь. Возможно, она позволила метле внушить ей некоторые идеи. Но если все будут думать, будто она работает на него, возможно, Хаул позволит ей остаться. Девушкой Софи съежилась бы в смущении от собственного поведения. Старухой она не стыдилась своих слов и поступков. Она нашла это огромным облегчением.
Она с любопытством приблизилась, когда Майкл поднял один из камней в очаге и спрятал под ним монету девочки.
— Что ты делаешь?
— Мы с Кальцифером пытаемся сохранить запас денег, — виновато ответил Майкл. — В противном случае Хаул растратит всё до последнего пенни.
— Безответственный мот! — протрещал Кальцифер. — Он потратит королевские деньги быстрее, чем я сожгу полено. Никакого здравого смысла.
Софи побрызгала водой из раковины, чтобы улеглась пыль, и Кальцифер отпрянул, прижавшись к дымоходу. Затем она заново подмела пол. Она промела дорогу к двери, чтобы посмотреть на квадратную ручку над ней. На четвертой стороне, которая при ней еще не использовалась, было нарисовано черное пятно. Размышляя, куда оно может вести, Софи принялась бойко сметать паутину с балок. Майкл застонал, а Кальцифер снова чихнул.
Как раз в этот момент Хаул вышел из ванной в облаке парного благоухания. Он выглядел изумительно элегантным. Даже серебряные вставки и вышивка на его костюме, казалось, стали ярче. Бросив один взгляд в комнату, он попятился обратно в ванную, закрыв голову серебристо-голубым рукавом.
— Прекратите, женщина! — воскликнул он. — Оставьте бедных паучков в покое!
— Эта паутина — просто позор! — объявила Софи, стаскивая ее полосами.
— Тогда снимите ее и оставьте пауков! — велел Хаул.
Возможно, у него злодейское духовное родство с пауками, подумала Софи.
— Они только делают паутину, — сказала она.
— И убивают мух, что очень полезно, — ответил Хаул. — Не шевелите метлой, пока я прохожу по моей собственной комнате, пожалуйста.
Софи оперлась о метлу и наблюдала, как Хаул проходит через комнату и берет гитару. Когда он положил ладонь на дверную щеколду, она сказала:
— Если красное пятно ведет в Кингсбёри, а синее пятно выходит в Портхэвен, куда переносит черное пятно?
— Что за любопытная старушка! Оно ведет в мое личное убежище, и вы не узнаете, где оно находится.
Он раскрыл дверь на проплывающий мимо обширный верещатник и холмы.
— Когда ты вернешься, Хаул? — немного отчаянно спросил Майкл.
Хаул притворился, будто не слышал.
— Пока меня не будет, вы не должны убить ни одного паука, — сказал он Софи.
И дверь захлопнулась за ним. Майкл многозначительно посмотрел на Кальцифера и вздохнул. Кальцифер ехидно рассмеялся трескучим смехом.
Поскольку никто не объяснил, куда ушел Хаул, Софи предположила, что он снова отправился охотиться на девушек, и принялась за работу с еще большей праведной энергией, чем прежде. После слов Хаула она не осмеливалась причинить вред ни одному пауку. Поэтому она заколотила метлой по балкам, крича:
— Прочь, пауки! Прочь с моего пути!
Пауки со всех ног бросились врассыпную, а паутина посыпалась полосами. После чего, естественно, пришлось подметать пол еще раз. Затем Софи опустилась на колени и принялась отскребать его.
— Лучше бы вы остановились! — сказал Майкл, сидя на лестнице, подальше от нее.
Кальцифер, съежившийся у задней стенки камина, пробормотал:
— Лучше бы я никогда не заключал с тобой сделку!
Софи продолжала энергично тереть:
— Вы будете гораздо счастливее, когда всё станет красивое и чистое.
— Но я несчастенсейчас! — возразил Майкл.
Хаул вернулся только поздним вечером. К этому времени Софи доподметалась и дооттиралась до состояния, когда едва могла двигаться. Она сидела, сгорбившись, в кресле, всё тело болело. Майкл схватил Хаула за болтающийся рукав и потащил его к ванной, где страстным шепотом принялся изливать жалобы. Фразы вроде «ужасная старая склочница» и «вообще ничего не слушает!» было достаточно легко расслышать, даже несмотря на то, что Кальцифер ревел:
— Хаул, останови ее! Она убивает нас обоих!
Но когда Майкл отпустил Хаула, тот спросил только:
— Вы убили хоть одного паука?
— Конечно, нет! — огрызнулась Софи, боль сделала ее раздражительной. — Они смотрят на меня и убегают со всех ног. Кто они такие? Все те девушки, чьи сердца ты съел?
— Нет, просто обычные пауки, — рассмеялся Хаул и мечтательно ушел наверх.
Майкл вздохнул. Он заглянул в кладовку и рылся там, пока не нашел старую раскладную кровать, соломенный матрас и несколько пледов, которые разместил в сводчатом пространстве под лестницей.
— Лучше спите сегодня здесь, — сказал он Софи.
— Значит ли это, что Хаул позволит мне остаться? — спросила она.
— Не знаю! — сердито ответил Майкл. — Хаул никогда не связывает себя никакими обязательствами. Я находился здесь шесть месяцев, прежде чем он заметил, что я живу здесь, и сделал меня своим учеником. Я просто подумал, что кровать будет лучше, чем кресло.