— Горячую воду, Кальцифер! — мрачно выдохнула Софи. — Очень горячую.
Чтобы смыть слизь с Хаула понадобился час. Еще час ушел у Майкла, чтобы убедить Хаула встать со стула и переодеться в сухую одежду. К счастью, серо-алый костюм, который Софи как раз починила, висел на спинке кресла, вдали от слизи. Серебристо-голубой костюм был испорчен. Софи велела Майклу положить его в ванну, чтобы он отмок. Тем временем, бормоча и ворча, она достала еще горячей воды. Она повернула дверную ручку зеленым вниз и вымела всю слизь в болота. Замок оставлял след на вереске, как улитка, но так избавиться от слизи было проще всего. У жизни в бродячем замке есть некоторые преимущества, подумала Софи, моя пол. Она заинтересовалась, исходил ли поднятый Хаулом шум и от замка. В таком случае, ей было жаль людей в Маркет Чиппинге.
К тому моменту Софи устала и разозлилась. Она знала: зеленая слизь была местью Хаула ей, и когда Майкл наконец вывел одетого в серое и алое Хаула из ванной и нежно усадил его в кресло возле очага, она совершенно не склонна была к сочувствию.
— Это было просто глупо! — протрещал Кальцифер. — Ты пытался избавиться от лучшей части своей магии или что?
Хаул не обратил внимания. Он просто сидел — трагичный и дрожащий.
— Я не могу заставить его заговорить! — несчастно прошептал Майкл.
— У него просто истерика, — сказала Софи.
Марта и Летти знали толк в истериках. Софи умела с ними справляться. А с другой стороны, рискованно отшлепать чародея за то, что он впал в истерику из-за волос. В любом случае, опыт Софи говорил, что причиной истерик редко является то, что кажется их причиной. Она заставила Кальцифера передвинуться так, чтобы она могла устроить на поленьях кастрюлю с молоком. Когда оно согрелось, она сунула полную кружку в руки Хаула.
— Пей, — велела она. — А теперь скажи-ка, из-за чего вся эта кутерьма? Дело в той леди, которую ты навещаешь?
Хаул печально отпил молока.
— Да, — ответил он. — Я оставил ее в покое, чтобы посмотреть, будет ли она вспоминать обо мне с нежностью, но она не вспоминала. Она еще не определилась, когда я видел ее в последний раз. А теперь она говорит мне, что есть другой парень.
Его голос был таким несчастным, что Софи стало жаль его. Его волосы уже высохли. Она виновато заметила, что они в самом деле стали почти розовыми.
— Она самая красивая девушка из всех, что когда-либо жили в этих местах, — скорбно продолжил Хаул. — Я так нежно люблю ее, а она презирает мою глубокую преданность и сожалеет о другом парне. Как она может завести другого парня после всего внимания, что я оказал ей? Обычно они избавляются от других парней, как только я появляюсь.
Сочувствие Софи резко уменьшилось. Ей пришло в голову, что если Хаул мог так легко покрыть себя зеленой слизью, то столь же легко он мог перекрасить волосы в нужный цвет.
— Тогда почему ты не напоишь девушку любовным зельем и не покончишь с этим?
— О, нет, — ответил Хаул. — Так играть не по правилам. Это испортит всё веселье.
Сочувствие Софи снова уменьшилось. Игра, значит?
— Ты хоть когда-нибудь задумывался о бедной девушке? — резко произнесла она.
Хаул допил молоко и с сентиментальной улыбкой уставился на дно кружки.
— Я думаю о ней постоянно. Прелестная, прелестная Летти Хаттер.
Сочувствие Софи с резким хлопком исчезло окончательно. Его место заняла ужасная тревога. «О, Марта! — подумала она. — Ты времени зря не теряла! Получается, ты говорила не о ком-то из людей Цезари!»
Глава седьмая, в которой пугало препятствует Софи покинуть замок
Только особенно ужасный приступ ломоты и болей воспрепятствовал Софи отправиться в Маркет Чиппинг тем же вечером. Но изморось в Портхэвене заставляла ныть ее кости. Она лежала в своем закутке, терпела боль и беспокоилась о Марте. Может, всё не так уж и плохо, подумала она. Надо всего лишь сказать Марте, что поклонник, насчет которого она не была уверена, не кто иной как чародей Хаул. Это отпугнет Марту. И Софи скажет Марте, что спровадить Хаула можно, если она признается, будто влюбилась в него, а потом, может, еще и пригрозит ему тетушками.
Когда Софи встала на следующее утро, суставы всё еще скрипели.
— Будь проклята Ведьма Пустоши! — пробормотала она своей трости, доставая ее, чтобы отправиться в путь.
Она слышала, как Хаул поет в ванной, будто никогда в жизни не устраивал истерик. Она на цыпочках пробралась к двери так быстро, как могла ковылять.
Конечно же, Хаул вышел из ванной раньше, чем она добралась до выхода. Софи угрюмо посмотрела на него. Он был невероятно нарядным и эффектным, нежно благоухая яблоневым цветом. Солнечный свет из окна ослепительно сиял на серо-алом костюме и создавал слабый розовый ореол на волосах.
— Думаю, мои волосы с этим цветом выглядят неплохо, — сказал он.
— В самом деле? — проворчала Софи.
— Он гармонирует с этим костюмом. А вы умеете обращаться с иглой, не так ли? Вы каким-то образом придали костюму больше изящества.
— Хм! — произнесла Софи.
Хаул остановился, положив ладонь на ручку над дверью.
— Вас беспокоят ломота и боли? — спросил он. — Или что-то вызвало у вас раздражение?
— Раздражение? — сказала Софи. — С чего я должна быть раздражена? Кое-кто всего лишь наполнил замок гнилым желе, и оглушил всех в Портхэвене, и напугал Кальцифера до состояния пепла, и разбил несколько сотен сердец. Почему это должно раздражать меня?
Хаул рассмеялся.
— Прошу прощения, — он повернул ручку красным вниз. — Король хочет видеть меня сегодня. Вероятно, я до вечера прожду во дворце у моря погоды, но когда вернусь, могу помочь вам с ревматизмом. Не забудьте сказать Майклу, что я оставил для него те чары на верстаке.
Он солнечно улыбнулся Софи и вышел наружу к шпилям Кингсбёри.
— И ты думаешь, это всё исправит! — проворчала Софи, когда дверь закрылась, но улыбка смягчила ее. — Если эта улыбка работает на мне, неудивительно, что бедная Марта сама не знает, чего хочет! — проворчала она.
— Мне нужно еще полено, прежде чем ты уйдешь, — напомнил Кальцифер.
Софи проковыляла бросить еще полено в камин. После чего снова направилась к двери. Но тут со второго этажа прибежал Майкл и по пути к двери схватил остатки буханки с верстака.
— Вы же не против? — взбудоражено спросил он. — Я принесу свежую буханку, когда вернусь. Мне надо сегодня кое-что срочно проверить, но я вернусь к вечеру. Если капитан дальнего плавания придет за чарами ветра, они с краю верстака, четко подписанные.
Он повернул ручку зеленым вниз и, прижав буханку к животу, выпрыгнул на ветренный склон холма.
— До встречи! — крикнул он, когда замок покатился прочь и дверь захлопнулась.
— Вот досада! — воскликнула Софи. — Кальцифер, как открыть дверь, когда внутри замка никого нет?
— Я открою ее для тебя или Майкла. Хаул открывает сам, — ответил Кальцифер.
Значит, никто не окажется запертым снаружи, когда Софи уйдет. Она совсем не была уверена, что вернется, но не собиралась сообщать об этом Кальциферу. Она дала Майклу время уйти достаточно далеко, куда бы он ни собирался, и снова направилась к двери. На этот раз ее остановил Кальцифер.
— Если ты собираешься долго отсутствовать, оставь несколько поленьев там, где я могу до них дотянуться.
— Ты можешь поднимать поленья? — спросила Софи, заинтересовавшись, несмотря на нетерпение.
Вместо ответа Кальцифер вытянул синий язык пламени в форме руки, разделенный на конце на зеленые, похожие на пальцы, языки. Он был не слишком длинным и выглядел не особенно сильным.