— Мне развязать госпожу? — спросила Лола.
— Нет, — сердито сказал я и отправился в спальню мисс Хендерсон. Там тоже все было перевернуто вверх дном.
— Кухню, надо думать, он тоже обшарил? — спросил я Лолу, вернувшись в большую спальню.
— Да, господин.
— И что он забрал?
— Насколько я видела, ничего.
— Хорошо. Ступай на кухню и приведи все в порядок.
— Слушаюсь, господин.
Я закрыл за ней дверь. У меня не было сомнений насчет того, что искал незваный гость.
Беверли заскулила.
— Только круглая дура могла открыть дверь неведомо кому, — заявил я.
Гнев закипел в ее глазах, смешиваясь со слезами.
— Да, теперь я вижу, что ты бестолковая, пустоголовая дура! Хотя и хорошенькая!
Она изогнулась, напрягшись в своих узах.
Я приблизился, повернул ее голову набок, развязал узлы на шее и, развернув лицом к себе, вытащил изо рта Беверли ком тряпья.
— Рты вам заткнули умело, что тебе, что Лоле, — заметил я. — Малый, который вами занимался, явно поднаторел в укрощении пленниц.
— Когда этот тип притащил меня сюда и привязал к кровати, то на время вытащил кляп, — сказала Беверли.
— Зачем? — осведомился я.
— Он избил меня и заявил, что я должна умолять его овладеть мною.
— И что, — с улыбкой поинтересовался я, — случилось после того, как ты упросила его изнасиловать тебя?
— Он рассмеялся. А потом сделал это, — в ярости прошипела Беверли.
— Ну а как же иначе, — рассмеялся я, — ты ведь его об этом просила. Как он мог не откликнуться на твою мольбу?
— Он смотрел на меня как на рабыню, овладел мною небрежно, мимоходом, точно рабыней, и даже обращался ко мне не иначе как «эй ты, рабыня».
— Мужчины Гора поднаторели в такого рода делах, — промолвил я, — возможно, тот малый знал про тебя что-то такое, чего не знаю я.
— Посмотри на меня. Я ведь связана так, как связывают рабынь.
— Да, и в таком положении ты прекрасно выглядишь. Это лишнее подтверждение того, что наш гость знал свое дело.
Беверли беспомощно дернулась, скрипнула от бессильной злости зубами и попросила:
— Развяжи меня.
Я промолчал.
— Топаз пропал, — сказала она.
— Тише! — шикнул на нее я. — В доме рабыня! Ей незачем знать про топаз.
— Он пропал, — тихонько повторила Беверли.
— С чего ты взяла?
— Я перепугалась и тут же рассказала грабителю, где находится самое ценное в этом доме. А он, — глаза Беверли сердито вспыхнули, — в благодарность за это назвал меня рабыней и овладел мной ради забавы!
— И где, по твоему, хранился топаз?
— В твоем кошельке, на нижнем этаже, — сказала она, — ты при мне его туда положил.
— Положить-то положил, да потом вынул. Камня там уже несколько дней как нет.
— Где же он?
— В другом месте, — сказал я.
Беверли подняла на меня глаза.
— К счастью, этот тип принял тебя за рабыню. В противном случае, боюсь, лежать бы тебе здесь с перерезанной глоткой. Свободной женщине грабитель обмана бы не простил, а насчет рабыни мог решить, что она просто не знает, где прячет ценности ее хозяин. К тому же он наверняка подумал — ни к чему убивать такую покорную и услужливую рабыню. Вдруг ты опять угодишь в его лапы и сможешь снова ублажить его.
— Использовав меня, этот негодяй снова заткнул мой рот кляпом, — пожаловалась Беверли.
— И хорошо заткнул, со знанием дела, — заметил я.
— Да уж.
— Если он, по-твоему, сразу нашел топаз, — сказал я, — зачем ему обшаривать весь дом?
— Я подумала, что он ищет деньги и ценности. Правда, не поняла, отчего он так гневался.
— Он не нашел топаза, — пояснил я.
— Но мне на сей счет грабитель ничего не сообщил. Я думала, что он забрал камень.
Я пожал плечами. Станет мужчина, тем более грабитель, ставить о чем-то в известность какую-то рабыню?
— Но раз ты перепрятал камень, не сказав мне ни слова, значит, и ты отнесся ко мне как к рабыне. Разве не так, Джейсон?
— Возможно, я спас тебе жизнь, — указал я. — Свободную женщину разбойник, скорее всего, не оставил бы в живых.
— Понятно, — буркнула она.
— Кроме того, я оказался прав, предположив, что в случае чего ты немедленно разболтаешь секрет первому, кто как следует тебя прижмет. Между тем очень важно, чтобы топаз не попал к Поликрату и силы пиратов с западного и восточного течения Воска не объединились. Этому необходимо помешать всеми возможными средствами. Я резонно рассудил, что, не зная истинного местонахождения топаза, ты не сможешь о нем проболтаться. Чем меньше знаешь, тем спокойней.
— Ты относишься ко мне как к рабыне, Джейсон? — спросила Беверли.
— Я решил, что всякий, кто может наведаться в мой дом в поисках топаза, отнесется к тебе именно так. По понятиям горианцев ты принадлежишь к типу красивых, чувственных женщин, которым самой природой предназначено быть рабынями для наслаждения. К тому же не забывай, твое левое бедро украшает прелестное клеймо.
— Ты считаешь меня рабыней, Джейсон?
— С чего ты взяла?
— Ты так и не развязал меня. Оставил связанной, причем так, как связывают рабынь.
Я промолчал.
— Я совершенно беспомощна. Воспользуйся этим, если желаешь.
Я не сказал ни слова.
— Тогда развяжи меня, — попросила Беверли.
— Нет, — сказал я.
— Почему?
— Связанной ты выглядишь очень хорошо. Как настоящая рабыня.
— Может быть, все дело в том, что я и есть рабыня?
— Может быть.
— Ты наказываешь меня?
— Да, — сказал я.
— Но при этом не считаешь своей рабыней?
— Ты женщина с Земли, как же ты можешь быть рабыней?
— Вот именно, я женщина с Земли. Как же я могу не быть рабыней?
Я повернулся и направился к двери.
— Где топаз, Джейсон? — крикнула Беверли мне вдогонку.
— Предпочту тебе об этом не рассказывать.
— Ну конечно, зачем твоим рабыням знать такие вещи?
— Ты не рабыня, Беверли. Если бы я думал иначе, ты бы об этом быстро узнала.
— Занятно, — обронила она.
Я оглянулся и смерил ее взглядом. Что ни говори, а хороший стальной ошейник с надписью, удостоверяющей, что эта женщина является моей собственностью, выглядел бы на ее стройной шейке совсем неплохо. Но я быстро выбросил эти глупости из головы.
— Могу я поинтересоваться, как долго продлится мое наказание? — спросила Беверли.
— Час или два. Я велю Лоле привести дом в порядок, после чего ты сможешь отправиться в свою комнату. До утра.
— Ага, — с горечью промолвила Беверли, — я отправлюсь к себе, а малышка Лола — к тебе, лизать твои ноги.
— Она будет делать, что ей прикажут. Может быть, это, может быть, что-нибудь другое.
— Что ты за человек? — в ужасе воскликнула Беверли.
— Я нормальный мужчина, не имеющий ничего против того, чтобы красивая обнаженная женщина облизала ему ноги.
— Рабское состояние необыкновенно возбуждает! — простонала она.
— Наслаждайся своей свободой, — хмыкнул я и открыл дверь, собираясь выйти.
— Джейсон, — окликнула Беверли.
— Да?
— Я отдалась насильнику.
— Как рабыня? — спросил я.
— Да, — сказала она. — Разве я не рабыня в таком случае?
— Может быть, — сказал я.
— Но тебе мною не овладеть! Так и знай, ты меня к этому не принудишь!
Я усмехнулся. Мисс Хендерсон тоже женщина и в этом смысле не отличается от всех прочих особ своего пола.
Я тихонько прикрыл дверь за собой.
— Ненавижу тебя! — донеслось изнутри.
16. ВЕРНУВШИСЬ ДОМОЙ, Я НЕ НАХОЖУ ЛОЛЫ И СПЕШУ В ПОРТ
— Лола! — позвал я, — Лола!
На сей раз работы было много, и после трудного дня я предвкушал внимание и услуги этой маленькой сучки.
— Лола! — крикнул я еще раз, недоумевая, куда могла запропаститься рабыня, которой давно бы пора выбежать мне навстречу.
— Лола! — позвал я. — Лола!