«Дурак! Какой же дурак! — твердил про себя Гриша. — Почему просто не следовать правилам?! Так ведь гораздо проще, и проблем не придется доставлять».
— Что же тобой движет, Нейт? — пробубнил он полушепотом.
Роза на Лайте быстро добралась до завода. Время восемь сорок. Тест безотлагательно начинается в девять. Бросив аппарат, она спешно поднялась по явной тропе в своем выходном платье. Пучок волос развязался, и ветер начал трепать локоны по её лицу. Забравшись на самую стену, пурпурные глаза увидели Нейта, лежащего на бетоне. Он протянул здоровую руку к небесам, словно пытаясь за них ухватиться. Грустным взглядом мальчик смотрел в высь. Всегда создавалось ощущения, что он видит больше… чувствует больше. Роза в поту подбежала к нему и начала тараторить:
— Нейтан, что ты здесь делаешь?! Сегодня же день теста! Милый, если ты так переживал, мог просто со мной поговорить… ЗАЧЕМ БЫЛО УБЕГАТЬ?!
Нейт медленно перевел голубые глаза на её лицо. Оно было молодое и красивое. Ухоженная кожа, никаких морщин, большие глаза с яркими зрачками. Он холодно уставился на неё сквозь черные пряди. А после непривычно безэмоционально произнёс:
— Роза. Я просто хотел прийти сюда. Нет у меня никаких переживаний.
Она раздраженно продолжила:
— ПРОСТО ПРИЙТИ?!! Нейт, какой же ты эгоистичный ребенок! Ты думаешь хоть о ком-то, кроме себя?! Мы все так испереживались!
— А не ты ли ведёшь себя сейчас эгоистично? Тест решает мою судьбу, не твою. Если я рассудил, что мне лучше сейчас быть здесь, значит, так нужно.
Тут Розу отдернуло, и она понизила тон.
— Но это ведь важный день… неужели ты не мог поступиться со своим желанием, хотя бы сегодня?
— Кто я? — проигнорировал он. — Вот над чем я задумываюсь всякий раз, как смотрю на небо. Я размышлял об этом долгое время, с тех пор как начал осознавать своё существование. Но так и не нашёл ответа. И никакой тест не даст мне его… Чего я хочу? Для чего живу на белом свете? Лотти хочет изменить мир, Гриша в какой-то степени преследует такую же цель. Пусть они этого и не понимают ещё. Эли хочет семьи с Фарлем. Ты хочешь сделать этот мир лучше, продолжаешь следовать своему идеализму, который увел тебя из семьи Бен Кильмани.
Роза удивилась, ведь его слова были правдой. «Откуда?». Никогда прежде она не видела Нейтана таким: неестественно равнодушным и холодным. Если раньше только глаза отказывались показать эмоции, то теперь вся его мимика словно одеревенела.
— А чего хочу я? Я совершенно не знаю, — пусть лицо и глаза были пусты, но в его голосе отчетливо слышалась тоска. — Я читаю людей, как книгу, а смотря в своё отражение… не вижу ничего. Так неужели этот тест даст мне ответ? Кто Вы? Это первый вопрос в тесте, верно?
Информацию из теста стараются не передавать детям, чтобы они не могли подготовиться. Компьютер стим-тек постоянно их меняет по заданному создателем алгоритму. Но первый вопрос, и правда, неизменен: «Кто Вы?»
— Думаешь, они хотят узнать моё имя? Неужели у сверх компьютера нет доступа к личным данным? Или он хочет познакомиться? Нет. Это вопрос о цели жизни, то для чего пришёл в этот мир. Лишь наша цель определяет, кем мы являемся. Для тех, у кого нет цели, нет смысла приходить на тест. Поэтому тест обязательный, но если не прийти, наказание не последует. Общество ищет людей, которые горят целью, в которых есть голод, побуждающий стремиться к своими желаниями… Такие, как я, никогда не пройдут его так, как того хочет общество. Я никто и вот ответ, к которому я пришёл.
Настоятельница погрустнела, услышав это.
— Так вот что у тебя на душе, Нейт. Всё-таки я никудышная мать, раз не смогла понять тебя.
Нейт обеспокоенно вскочил.
— Это не так, Роза! Дело не в тебе… во мне.
— Вот оно как, — с улыбкой произнесла.
Она легла вместе с ним, прислонившись к его голове.
— Нейт, ты вовсе не никто, — Роза прижалась к нему. — И у тебя есть цель… и ты самый голодный мальчик из всех, которых я знаю. Если ты хочешь, я скажу тебе, кто ты.
Она прошептала ему ответ на ушко. Он раскрыл глаза в волнительном трепетании. Не сдержав эмоций, Нейтан прослезился. Роза в изумлении смотрела на его красные глаза, ведь это были чуть ли не первые его слёзы. Даже в детстве мальчик никогда не плакал. Ни боль, ни что-либо ещё не могли выдавить из него заветную слезу. Как будто слёзы были роскошью, которую нельзя растрачивать попусту. И в эти минуты, когда Нейт тихонько шмыгал, пряча лицо в её груди, она по-настоящему чувствовала себя его матерью.
— Ну что, теперь пойдём? — спросила она, когда он успокоился.