Эли вышла, хлопнув дверью. А Роза. Роза прятала слёзы в этот дождливый день.
VI
— Нейтана… усыновляют? — дрожащим голосом спросил Гриша.
Приют вновь оживился, неожиданная весть застала детей врасплох, в особенности бродягу.
«Роза не могла, она никогда бы меня не отдала. Я не могу, не хочу в это верить».
— Да, сегодня устроим ему проводы, а завтра приемный отец его заберет, — ответила Эли, сжимая фартук.
— Нейт, ты знаешь, кто он? — тоскливо обратилась Лотти.
— Гильмеш, — с отвращением ответил он, отдернув голову.
Дангель поразился, и в след за этим чувством пришло некое огорчение.
«Значит, его… всё-таки его… не меня. Логично… особенно теперь, когда я наконец понял, что мы не ровня. Интересно, мне стоит радоваться или нет? Просто глядя на Нейта, не скажешь, что он рад».
— О-о! Тот самый Гильмеш?! — воскликнул один из детей. — Повезло тебе, Нейти!
— Тс-с, дурачок… Не видишь Нейти грустит. Он не хочет уходить.
Мальчик оглядел бродягу. Взгляд его был направлен к полу, а кулаки сжаты. Вся его фигура пропиталась не то злобой, не то отчаянием, не то странной смесью раздражения и обоих этих чувств. Но если подумать, то на первый план выходило всё же разочарование.
Лотти не могла поверить, что легендарная троица приюта распадется так скоро. В этом неверие она была не одинока. Проказник Нейт, который всегда вляпается в передрягу; рассудительный Гриша, что всегда остановит его; и душенька Лотти, способная вытащить их обоих. Это постоянство стремительно разрушалось, и не был далек тот час, когда от него могло остаться только воспоминание.
— Дети, — обратилась Роза. — Давайте, приготовим торт? Как раз к вечеру управимся, м-м?
— Да-а, мама!
— Нейтан, поговорим у меня? — неуверенно попросила она.
— Гриша, — проигнорировал Нейт, — я хочу сходить в душ. Поможешь?
— А-а?.. А-а. Да, конечно.
Нейтан никогда не просил о помощи, вот он и опешил. Роза не стала его останавливать. Она не нашла в себе духовных сил, чтобы взять его за руку, увести за угол и извиниться. Может, гордость не позволила ей, кто знает? Гордость определенно была свойственно её характеру, правда, она выходила наружу в самые неподходящие для этого моменты.
В душевой кабинке Гриша помогал другу вымыть спину, да и в целом позволял Нейту чувствовать себя более комфортно. Тот сидел на деревянной скамейке, пока Дангель поливал его теплой водой. Но вот взгляд его остановился на ноге, всей израненной, с ободранной кожей, красной и немного искривлённой. Прежде он не видел её такой, без экзо скелета, без брюк — голой и безобразной.
«И с такой ногой он ходит? Она просто ужасна. Если бы я его тогда не бросил… если бы был рядом, всё могло быть иначе».
— Кипяток, — произнес Нейт со спокойным видом.
— Что?..
— Ты мне кипяток на спину льешь, — вновь ответил он с легким раздражением.
— А-а! Прости-и! — завопил Гриша.
— Не думай о ноге, — внезапно выдал бродяга. — Это не твоя вина. Мы уже об этом говорили.
— Да-а… знаю. Нейтан, слушай. Может, это даже к лучшему? Гильмеш гениальный хирург, ему под силу прооперировать тебя. Наверное, поэтому мама приняла такое решение.
— Мне плевать, чем она руководствовалась, — холодным голосом брызнул мальчик. — Никто не в праве решать за меня. Моя рука, моя нога, — сумбурно перечислял, начиная кипятиться, — они результат только моего выбора! моей свободы! Я не позволю лишать меня этой свободы последствий! Даже, Розе.
— Она же любит тебя, дурака кусок! — не выдержав, вбросил Гриша. — Не говори так будто ненавидишь её! Все её действия во благо тебе! Думаешь, ей легко далось решение?! Уверен, ничего подобного! — он выдохнул и продолжил. — Тебе тяжело… понимаю… но-о….
— Если бы это было так… если бы по-настоящему любила, тогда она не позволила бы меня забрать. Мне во благо быть здесь и НАЧХАТЬ, ЧТО Я ОСТАНУСЬ ИНВАЛИДОМ.
— ДА ТЫ ЗАДРАЛ УЖЕ! ЭГОИСТ!!
Выкрикнул Гриша и бросил разбрызгиватель в стену. Он блеснул на Нейта глазами цвета морского дна; фыркнул, сдерживая желание съехаться ему по морде, и ушёл.
— Ну, и КАТИСЬ отсюда! — крикнул ему в след Нейт. — Катись! Катись… катись…
Он свернулся в клубочек, продолжая повторять одно и то же слово. Кое-как Нейтан помылся сам. Закончив, он поплелся в свою комнату, на пути в которую его перехватила Лотти. Она озадаченно окинула его взглядом от ног, кончиков пальцев рук и мочек ушей, пока не остановилась на густой чёрной шевелюре.
— Давай, тебя пострижём? — ненавязчиво попросила девочка.