- У Ровера были лекарства от блуждающего тифа? – недоверчиво протянула Кьяра, до сих пор удивляясь такой трансформации в поведении Яра.
- А ты разве не знаешь о даре высокорожденных? – теперь уже Яр смотрел на неё недоверчиво, изогнув свою бровь.
- Дар? – откровенно недоумевала Кьяра. – Нет, я не знаю ни о каком даре.
- Хм, - опустив взгляд, Яр интригующе покачал головой. – Тогда я открою тебе новый факт о скворанах, детка. У высокорожденных скворан несколько иная генетическая наследственность – у них есть способность заставить свой организм за очень короткий промежуток времени вырастить ядовитые клыки. Этому яду под силу справиться с любым неизлечимым заболеванием, да, своего рода это лекарство. Но процесс появления ядовитых клыков ужасно болезненный и мучительный, он исчерпывает ресурсы самого высокороженного, так как процесс форсированный и мозг в рекордные сроки перестраивает весь метаболизм в организме. Количество яда ограничено, за всю свою жизнь высокорожденный скворанин может воспользоваться этим даром один или два раза. Вот почему ещё высокорожденные так почитаются, или вернее почитались раньше в лучшие времена – потому что они могут подарить надежду безнадежному. Так наш долговязый друг Тан получил второй шанс, и поэтому он теперь так предан Скаю.
- Как интересно, - задумчиво пробормотала Кьяра. – Ровер рассказал мне, за что он получил первое клеймо смертника, а за что он получил два других? Если я всё правильно понимаю, больше трёх не ставят, а убивают прямо на месте. Это очень рискованно носиться вот так по галактике, троим парням, приговоренным к смерти.
- Да, каждый день мы проживаем как последний, - уйдя в себя, произнес Яр. – На счёт двух других меток пусть он сам тебе расскажет, если посчитает нужным. Одно могу сказать – он этого не заслужил.
- А ты свои за что получил? – Кьяра понимала, что спрашивать его об этом рискованно, скворанин в любой момент мог резко перескочить на другие эмоции, но она всё же попыталась, понимая, что следующий шанс — вот так откровенно поговорить с Яром может выпасть не скоро.
- А я свои заслужил за преданность ему, - тем не менее, на удивление, спокойно ответил Яр. – Вот и сейчас я веду себя так исключительно из уважения к нему, потому что он попросил меня. Можно сказать - я пересилил своё внутреннее «я», с которым у тебя проблемы. Я делаю это, потому что слово Ская - для меня всё равно, что устав для тебя.
- То есть, если бы ты встретил меня в другой ситуации – ты бы не раздумывая, убил бы меня?
- Конечно, - уверенно произнёс Яр, глядя ей прямо в глаза. – А разве ты, будучи в другой ситуации, не зная ни меня, ни Ровера, разве ты бы не подняла на нас оружие, получив приказ своего командира? – и видя её растерянность, Яр горько усмехнулся. – Я отвечу – ты нажала бы на спусковой курок Кьяра. Потому что мы на войне, детка, а имперцы и скворане находятся по разные стороны. Это уже въелось в наше восприятие самой жизни.
- Значит, это не лично наша с тобой вина? – разговор с ним был похож на прокладывание пути по минному полю.
- Конкретно нет, но глядя на тебя, я всегда буду слышать крики своих родных, а ты, глядя на меня, будешь задаваться вопросом – а не я ли стрелял в твоего брата, - не отводил от неё взгляда Ярос.
- Выходит, вариантов сосуществования у нас с тобой нет? Именно у тебя со мной? Неужели ты настолько непримирим, что не можешь оценивать отдельных людей по их личным поступкам, а не общества, из которого они вышли? – Кьяра всё ещё не сдавалась.
- «Клянусь, защищать границы Великой Империи с честью, до последней капли крови, нещадно истреблять врагов и всех, кто посягнет на суверенность космотории коалиции и тех, кто нарушит законы Империи. Я щит и броня, я разящий огонь, я звено в единой цепи, я часть непобедимого могущества», - вместо ответа, Яр процитировал ей часть клятвы офицера. – Ты ведь тоже произносила эти слова, верно, Кьяра? Наверное, гордо выпятив грудь, с блестящими от волнения глазами, иступлено веря в каждое слово?