Глава 2
Делая умильные рожицы, сестренки просили наколоть им грецких орехов. Наконец сдавшись, я взял молоток из отцовского ящика с инструментами и положив на кухонный стол разделочную доску разбил первый орех. В воздухе почему-то запахло йодом. Отдав извлеченное ядро Серафиме, я разбил следующий орех. Запах йода стал намного сильнее, и, поморщившись, я проснулся.
На полу рядом с диваном сидело какое-то мохнатое существо и пялилось на меня огромными карими глазами, а распространяемый им аромат перекликался с запахом из сна. От создания не исходило никакой угрозы или агрессии, одно лишь любопытство. Поэтому я спокойно поднялся со своего ложа и, обращаясь к существу, проговорил:
— Привет! А ты кто?
Неожиданно оно ответило высоким детским голоском:
— Могу задать тебе тот же вопрос. Ты кто такой и что делаешь в башне Созидателя Игниса Сдержанного?
Видимо, мое лицо отобразило все изумление, что я в этот момент испытал, потому как существо, фыркнув, продолжило:
— Ну что ты на меня вылупился, словно впервые увидел обнаженную сирену? Скажи хотя бы, как тебя зовут!
— Клим Аркадьевич Ветров, — почему-то полным именем представился я.
— И какого же ты ранга? — продолжило допрос мохнатое создание.
— Не знаю, — пожав плечами, признался я.
— Ты переместился сюда из пустыни?
— Да.
— Ну, раз смог активировать портальный камень, значит не меньше второго, — рассудило существо. — В таком случае отведу тебя к своему хозяину, Хранителю Средоточия Оуму. Он и решит, что с тобой делать. Спускайся по лестнице, я тебя внизу буду ждать, да смотри по пути ничего не трогай, а то по незнанию натворишь бед.
Не успел я и рта раскрыть, как существо в два прыжка оказалось у бойницы и исчезло в оконном проеме.
— Еще и летает, мохнатый засранец, а объяснить, что это за место, так и не удосужился, — пробурчал я, обувая ботинки.
Спуск по лестнице показался мне довольно затяжным. От длительного хождения по спирали даже закружилась голова, но я не стал останавливаться, чтобы осмотреть помещения, которые преодолевал. Их было много, к тому же существо советовало ничего не трогать, а я не горел желанием еще куда-нибудь переместиться.