— Вполне естественно, — сказал я. — На ее месте любой бы встревожился.
— Да ведь это же ломтики ветчины и ручка! Вот если бы пропали драгоценности, половина нижнего белья или еще что, тогда, конечно, голову потеряешь. Но это… Я ей сказала: «Ладно, предположим, по какой-то дикой причине кто-то влез к вам в дом. Но это же не Ганнибал Лектер, верно?»
— И как отреагировала Дженни? — быстро спросил я, пока до Фионы не дошло, что она только что сказала.
— Снова обозлилась на меня — мол, главное не в том, что именно он сделал, а в том, что теперь она ни в чем не может быть уверена. Например, к чему он прикасался, заходил ли в комнаты детей, рылся ли в их вещах… Мол, будь у них деньги, она бы все детское добро выбросила и новое купила, а то мало ли что. Дженни вдруг стало казаться, что все стоит слегка не на своих местах, что все грязное. Как он проник в дом? Зачем он проник в дом? Все это не давало ей покоя. Она повторяла: «Почему мы? Чего он от нас хотел? Мы что, похожи на богачей? В чем дело?»
Внезапно Фиона спрятала лицо в ладонях и наклонилась так, что почти согнулась пополам.
— Хороший вопрос. У них ведь есть сигнализация, не знаете, она была в тот день включена? — невзначай спросил я.
Девушка распрямилась и покачала головой:
— Я спросила, и Дженни сказала нет. Днем она никогда ее не включала, только по ночам, перед сном, но и то потому, что местные подростки устраивают вечеринки в пустых домах и иной раз вытворяют бог знает что. По словам Дженни, днем поселок практически вымирает — ну, вы и сами видите, — так что сигнализация казалась ненужной. Но она сказала, что теперь будет ее включать. И добавила: «Если у тебя есть дубликаты, не пользуйся ими. Я поменяю код прямо сейчас, сигнализация теперь будет работать круглые сутки, и точка». Говорю же, Дженни очень испугалась.
Но когда полицейские выломали дверь, когда мы четверо расхаживали по ненаглядному домику Дженни, сигнализация была отключена. Очевидное объяснение: Спейны сами открыли дверь убийце, и этого человека Дженни не боялась.
— Она сменила замки?
— Я ее тогда спрашивала, будет ли она их менять. Она колебалась, но в конце концов сказала, что, скорее всего, нет — замки, дескать, встанут в пару сотен, а такие расходы семейный бюджет не потянет. Сигнализации достаточно. Она сказала: «Пускай возвращается, я не против. Я даже почти хочу, чтобы он вернулся, тогда хотя бы станет понятно, что я это не придумала». Я же говорю, она не трусиха.
— А где в тот день был Патрик? Это произошло до того, как он потерял работу?
— Нет, после. Он уезжал в Атлон на собеседование — тогда у них с Дженни еще были две машины.
— И как он отнесся к этому проникновению?
— Не знаю, она мне не говорила. По-моему… если честно, кажется, она ему ничего не рассказала. Во-первых, она разговаривала со мной вполголоса — возможно, потому, что дети спали, — но в таком большом доме?.. А еще она все время якала: «Я поменяю код, я не смогу уложить это в бюджет, я разберусь с этим парнем, пусть только попадется». «Я», а не «мы».
А вот и еще одна маленькая странность — тот самый подарочек, про который я говорил Ричи.
— Почему она не рассказала Пэту? Казалось бы, если, по ее мнению, в доме побывали чужаки, надо было первым делом сообщить об этом мужу.
Фиона снова пожала плечами и опустила голову.
— Наверное, не хотела его волновать. На него и так слишком много всего навалилось. Думаю, поэтому она и замки не стала менять, иначе пришлось бы объяснять все Пэту.
— Вам не показалось это немного странным — и даже рискованным? Разве он не имеет права знать, что кто-то влез в его дом?
— Возможно, но я-то подумала, что никто к ним не влезал. То есть какое самое простое объяснение? Что Пэт взял ручку и съел долбаную ветчину, а кто-то из детей трогал занавески? Или что к ним проник невидимый взломщик, который умеет проходить сквозь стены и которому захотелось перекусить сэндвичем?
В ее голосе появились напряженные, виноватые нотки.
— Вы так и сказали Дженни?
— Да, более или менее, но стало только хуже. Она совсем разошлась, говорила, что ручка особенная, из отеля, где они провели медовый месяц, и Пэт знал, что ее нельзя трогать; что она точно знала, сколько ветчины было в той пачке…
— Она действительно из тех, кто помнит такие вещи?
— Ну да, вроде того, — не сразу ответила Фиона, словно эти слова причиняли ей боль. — Дженни… она любит все делать правильно. Понимаете, когда она ушла с работы, то решила стать идеальной мамой-домохозяйкой. В доме ни пятнышка, детей она кормила натуральной едой, которую готовила сама, каждый день делала гимнастику по DVD-дискам, чтобы вернуть фигуру… В общем, да, она могла помнить, что лежало в холодильнике.