Длинноносая девушка с видеокамерой отодвинулась от кухонного шкафа и указала на ящики: на каждом была закреплена сложная защита от детей, и я понял почему — в верхнем лежал симпатичный пластиковый контейнер с затейливой надписью Cuisine Bleu поперек внутренней стороны крышки. Контейнер был предназначен для пяти ножей, четыре были на месте, от длинного разделочного до миниатюрного, меньше моей ладони, — сверкающие, остро наточенные, жуткие. Второго по величине ножа не хватало.
— Ящик был открыт, поэтому мы так быстро их обнаружили, — сказал Ларри.
— И никаких следов пятого ножа? — спросил я.
Все покачали головами.
Купер бережно, палец за пальцем, снимал перчатки.
— Доктор Купер, вы не могли бы взглянуть на выемку для ножа и сказать, соответствует ли он ранам погибшего? — спросил я.
Купер даже не обернулся.
— Для обоснованного заключения требуется полный осмотр ран — и поверхностный, и в поперечном разрезе — и предпочтительно иметь для сравнения нож, о котором идет речь. Разве я произвел подобный осмотр?
В юности Купер враз бы меня довел, но теперь я умею держать себя в руках, и скорее ад замерзнет, чем я пойду у него на поводу.
— Если нож можно исключить — например, по длине лезвия или форме рукояти, — то нам нужно узнать об этом сейчас, пока я не отправил десяток летунов искать неизвестно что.
Купер вздохнул и удостоил контейнер полусекундного взгляда.
— Не вижу причин исключать его из рассмотрения.
— Прекрасно. Ларри, можно взять с собой один из ножей и показать поисковой группе, что мы ищем?
— Да ради бога. Может, этот? Судя по выемкам в контейнере, он почти такой же, только поменьше. — Ларри достал средний нож, ловко бросил его в прозрачный пластиковый пакет для вещдоков и протянул мне. — Верни, как закончите.
— Договорились. Доктор Купер, сколько погибший мог пройти, получив такие ранения? Как долго мог оставаться на ногах?
Купер снова устремил на меня неприязненный взгляд.
— Меньше минуты. Или несколько часов. Шесть футов — или полмили. Выбирайте, детектив Кеннеди, ведь, боюсь, я не могу предоставить желаемый вами ответ. Слишком много неизвестных, чтобы сделать обоснованное предположение, а вне зависимости от того, как поступили бы на моем месте вы, необоснованные версии я строить отказываюсь.
— Если тебя интересует, мог ли погибший избавиться от оружия, — услужливо вмешался Ларри, — то я скажу так: через парадный вход он не выходил. Ни в прихожей, ни на двери нет ни капли крови. Зато его подошвы попросту залиты кровью, как и руки, а поскольку он слабел, ему пришлось бы за что-то держаться, так? (Купер пожал плечами.) Ясное дело, пришлось бы. Кроме того, оглянись вокруг: из бедняги кровь хлестала фонтаном. Он бы нам тут все заляпал и оставил за собой прелестный след, как из сказки про Гензеля и Гретель. Нет, после начала драмы парень в переднюю часть дома не выходил и наверх не поднимался.
— Понятно, — сказал я. — Если нож найдется, сразу же сообщи мне. Ну, не будем вам мешать. Спасибо, парни.
Снова сверкнула вспышка, и на этот раз перед глазами отпечатался силуэт Патрика Спейна — ослепительно белый, с широко раскинутыми руками, словно он выполнял захват или падал.
— Значит, все-таки чужак, — подытожил Ричи, когда мы шли к машине.
— Все не так просто, сынок. Патрик Спейн мог выйти в сад позади дома, мог даже перелезть через стену — или просто открыть окно и забросить нож куда подальше. И помни: Патрик не единственный подозреваемый. Не забывай о Дженни Спейн. Купер ее еще не осмотрел, а ведь она вполне могла выйти из дома, спрятать нож, вернуться и аккуратно улечься рядом с мужем. Может, это двойное самоубийство, может, она покрывала Патрика — она, похоже, из тех, кто готов посвятить свои последние минуты защите семейной репутации. А может, это вообще ее рук дело, от начала до конца.
Желтый «фиат» исчез: Фиона отправилась навестить Дженни в больнице. Я понадеялся, что за рулем полицейский и она в истерике не врежется в дерево. Зато в конце проезда, у фургона морга, стояли новые машины — возможно, журналисты или местные жители, которых полиция не подпустила к месту преступления, — но я был готов поспорить, что это мои летуны, а потому направился к ним.
— И подумай вот о чем: посторонний не пришел бы безоружным в надежде порыться в кухонных ящиках и найти что-нибудь подходящее. Он принес бы оружие с собой.
— Может, он так и сделал, а потом заметил ножи и решил, что лучше воспользоваться тем, что не выведет нас на него. Или вообще не планировал никого убивать. А может, тот нож — вообще не орудие убийства и он умыкнул его, чтобы сбить нас со следа.