Иными словами, любая попытка вытащить что-то из Шинейд будет не менее веселой и приятной.
— Вы не в курсе, сталкивались ли Спейны с подобными проблемами — с девелоперами, любителями гулянок, с кем угодно?
Шинейд пожала плачами:
— Я-то откуда знаю. Говорю же, мы с ними не дружили, понятно? Да что с ними случилось-то? Умерли они или чё?
Парни из морга скоро начнут выносить тела.
— Возможно, Джейдену лучше подождать в другой комнате, — сказал я.
Шинейд смерила взглядом сына.
— Без толку. Он все равно станет подслушивать под дверью.
Джейден с готовностью кивнул.
— Совершено жестокое нападение. Я не имею права разглашать подробности, но речь идет об убийстве, — сказал я.
— Божечки… — выдохнула Шинейд и покачнулась. Ее мокрый жадный рот так и остался раззявленным. — А кого убили?
— Этого мы сообщить не можем.
— Он ее укокошил, да?
Джейден забыл про игру: на экране застыл падающий зомби, ошметки черепа которого разлетались во все стороны.
— У вас есть основания полагать, что он мог ее убить?
Шинейд снова бросила на меня настороженный взгляд исподлобья, откинулась в кресле и скрестила руки на груди.
— Я просто спросила.
— Миссис Гоган, если вам что-то известно, вы должны нам сообщить.
— Ничего я не знаю, да и плевать мне.
Это все брехня, но подобное тупое ослиное упрямство мне знакомо: чем сильнее я буду давить, тем сильнее отпор.
— Ясно. В последние несколько месяцев вы не видели в поселке посторонних?
Джейден резко и визгливо хихикнул.
— Никого я тут не вижу, — сказала Шинейд. — А увидела бы — не узнала. Мы тут ни с кем не хороводимся. У меня свои друзья, с соседями любезничать мне ни к чему.
Что в переводе означало: соседи ни за какие деньги не стали бы тусоваться с Гоганами. Скорее всего, они все просто им завидуют.
— В таком случае, не видели ли вы кого-то подозрительного? Возможно, кто-то показался вам внушающим опасения?
— Только иммигранты в конце Оушен-Вью. Их там десятки, и, по-моему, большинство нелегалы. Но с ними вы тоже разбираться не намерены, да?
— Мы передадим информацию в соответствующее подразделение. Скажите, к вам никто не стучался? Не предлагал что-нибудь купить, проверить трубы или проводку?
— Ага, как же, заботит кого-то наша проводка… Господи! — Шинейд подскочила в кресле. — Так, значит, к ним маньяк вломился вроде тех, кого по телику показывают, — серийный убийца?
Она внезапно оживилась: страх содрал маску непроницаемости с ее лица.
— Мы не можем раскрывать подробности… — начал я.
— Выкладывайте все сейчас же! Я не собираюсь сидеть тут и ждать, чтобы какой-нибудь псих ворвался в дом и стал нас пытать, пока вы будете смотреть сложа руки…
Нам впервые удалось вызвать у нее хоть какие-то эмоции. Посиневшие соседские дети — всего лишь тема для сплетен, не более реальная, чем в каком-нибудь телешоу, но как только опасность грозит лично тебе — это совсем другое дело.
— Уверяю вас, мы не будем смотреть сложа руки…
— Не вешайте мне лапшу! Я позвоню на радио, я позвоню на «Шоу Джо Даффи»…
И вместо расследования нам придется бороться с грандиозной истерикой в прессе на тему «полицейским плевать на простых людей». Знаем, проходили. Это все равно что отбиваться от голодных мопсов, которыми в тебя с бешеной скоростью швыряется машинка для игры в теннис.
Не успел я найти какие-нибудь успокаивающие слова, как Ричи наклонился к ней и задушевно сказал:
— Миссис Гоган, ваше беспокойство совершенно естественно, ведь вы прежде всего мама.
— Именно. Я должна думать о детях. Я не собираюсь…
— Это был педофил? — жадно спросил Джейден. — Что он с ними сделал?
Я уже начал понимать, почему Шинейд его игнорирует.
— Сами понимаете, о многом мы не имеем права распространяться, — продолжал Ричи, — но я не могу допустить, чтобы вы, мама, опасались за жизнь своих детей. Надеюсь, что все сказанное останется между нами. На вас ведь можно положиться, да?
Я уже готов был его остановить, но пока что он справлялся довольно хорошо, и Шинейд начала успокаиваться. Из-под испуга снова проступило жадное любопытство.
— Ага. Ладно.
— Я вам так скажу. — Ричи наклонился поближе. — Вам бояться нечего. Если в поселке завелся опасный преступник — и я говорю если, — то мы сделаем все необходимое, чтобы его обезвредить. — Он выдержал выразительную паузу и многозначительно шевельнул бровями. — Вы меня понимаете?
Недоуменное молчание.