ономией заставило Вильгельма пробраться ночью в первую башню. Старинный телескоп на штативе, множество колесиков и стекол к нему он получил от госпожи Корделии, через воспитателя Эрика Монро, у которого вообще можно было выпросить все, что угодно. -Отродье чертово! Возвращайся в комнаты!-прокаркал Ла Флор. -От чертова отродья слышу.-отозвался Вильгельм.-Идите себе куда шли, а я не намерен уходить. Я планирую смотреть восход Урании на востоке и мне дано разрешение воспитателем Монро. Потеряв дар речи от такого хамства, Ворон протянул руку чтобы сзватить мальчишку за шкирку. Но в ладонь ему ткнулось письменное разрешение, аккуратно сложенное, и оно было с зубчатым ободком. Бумагу из личного блокнота Монро ни с чем не спутаешь. При тусклом свете читать неудобно, но почерк Монро было трудно подделать. Потоптавшись на месте, и клацнув зубами от бессилия, Ла Флор вышел. Воспитанники Эрика чересчур обнаглели. “И вечно он делает все назло.”-вот такая мысль промелькнула в голове Ворона. Когда дверь за его спиной закрылась, Вильгельм начал настраивать боковые линзы: нежно-алая Урания начала показываться из-за пепельной линии светающего неба. ***** В городе было гораздо теплей. Бесконечные дома, кривые улочки, вкусные запахи из кофеен. И любимые Вильгельмом книжные магазины. -Преподобный Лавдэй. Как отличить паскудника-колдуна от обычного шалопая.- прочитал вслух Вильгельм и засмеялся.- Этот преподобный Лавдэй, по-видимому, знаком с одним из наших мучителей, а братец? С кем-нибудь черным-пречерным. -Замолчи!- огрызнулся Олаф, и кончики ушей его порозовели. Злата, которую близнецы вытащили в город, только улыбнулась неуклюжей шутке Вильгельма. Она предпочла бы остаться в эту субботу в Брокене, погулять в деревне, пообщаться с молодежью или собирать поздние груши Брокенского сада, но Олафу понадобились струны, да и Вилли попросил ее поехать за компанию. Отпускать близнецов вдвоем никто не собирался, но присутствие Златы убедило госпожу Корделию. Купленная Вильгельмом дешевая брошюра с обрывками текстов из какого-то ведьмогонческого предназначалась в подарок для Ла Флора, которому скоро стукнет бог знает сколько лет. Олаф отговаривал брата от такого возмутительного подарка, но того было невозможно переубедить. Злата была уверена- Вильгельм всеми силами пытается досадить Ла Флору, то ли мстя за дружбу брата, то ли пытаясь пошатнуть авторитет все знающего Арсения. Наблюдать за этими состязаниями было неприятно. Злата и близнецы пересекли площадь и собирались сделать привал в какой-нибудь чайной, но молодая цыганка в разноцветных юбках и платке на плечах, столь же пестром и старом как сам город возникла перед троицей бог знает откуда. -Погадаю, судьбу расскажу. Все расскажу, красавица.- сказала цыганка, маня Злату. Вильгельм скептически поднял бровь. Златана протянула руку. Посмотрев на ладонь, цыганка вдруг бросила ее руку и забормотав что-то на своем непонятном наречии, перекрестилась. -Что? Что вы там увидели? Цыганка вздохнула так, словно несла всю скорбь кочевья и тысячелетия гонений ее народа. -Линия. Линия жизни твоей. Ох страх, прерывается линия. Не жилец ты на этой земле. -Я умру? Когда? -И продолжается вновь твоя линия. Один. Два. Три. Снова идет. Злата посмотрела на свою ладонь, но кроме черточек ничего там не увидела. -А плата? Но цыганка убежала, точно ветром сдуло. Вильгельм и Олаф начали ощупывать свои карманы. Златана покопалась в сумочке. Это было странно, но ничего у них не пропало. Только настроение Златы упало еще ниже. -Да это просто чушь.-сказал Вилли.-Они всех морочат предсказаниями, глаза отводят и обчищают карманы. Приободрись. -Но цыганка не взяла у нее даже платы.-возразил Олаф. -Ты еще тут лезешь!-шикнул на младшего Вильгельм.- Давай туман разводи! Мало ей твоего пианиста! -Может хватит вспоминать Арсения, а? -Арсения?-с удивлением переспросил Вильгельм.- Значит Арсения... Ла Флор все еще действовал на Злату устрашающе, хоть и была она благодарна ему за спасение от вервольфа. Август же делал вид, будто не замечает натянутой любезности между двумя своими подопечными. -Мне надо вернуться в школу. -Может, погуляем мороженого съедим? -Нет, ребята. Без меня. Мне необходимо вернуться в Брокен.-Злата вновь посмотрела на разорванную несколько раз линию жизни на своей ладони.-Поговорить со Свартом и узнать, что это все значит. Если он знает. -А если он не знает, так и будешь думать над всякой страшной чушью? -Это не чушь, правда. -Ты такая доверчивая, что любой уличной гадалке поверишь? -Но не любая гадалка скажет о смерти. И жизни потом, ведь это действительно было со мной. -Ты с того света вернулась?-удивился Олаф. -Да. Когда мне было восемь лет, я утонула в пруду. Я пошла ловить самодельной сеткой карасиков, наклонилась неловко и упала. Вода сомкнулась над головой, такая грязная и мутная. Потом сестра рассказала, что еле-еле откачали меня. Злата нащупала в сумочке обратный билет. Может быть ей удастся обменять его и на полдня раньше вернуться в Брокен. Ведь цыганка сказала ей, что суждено еще два раза быть на грани смерти и жизни. -Тогда я с тобой поеду.- сказал Олаф, придерживая ее.- А то еще тебе в дороге плохо станет. -Да еще и Ворон вечерком собирался выкапывать гладиолусы.- с ехидей сказал Вильгельм.-Что касается меня, то я намереваюсь пробыть здесь до семи часов. Ничто меня не удержит от прогулки в такой славный солнечный день. **** Путь со станции они решили сократить. Злату тянуло в этот лес. Ей хотелось снова увидеть круг из двадцати шести камней, посидеть в нем, но Олаф выбрал дорогу через деревню. У колодца сидел старик. На коленях его щурилась сонная кошка. -Добрый день.- сказала Злата. Старик, родственник старосты, как она знала, тот самый, что часто приходил к брокенским воротам и Август выходил поговорить с ним в любое время. -И вам добрый, дети. Не ходите в лес. -Мы не пойдем. -В лесу сейчас сыро. Осень -Когда-то здесь гулял мальчик. Он был из ваших, в темно-синей форме. Но мы не увидели в нем зла. У него были серьезные глаза и тихий голос. Он собирал тысячелистник и сушил зверобой. Зайцы ели с его ладоней, кошки ластились к нему. Он не давил улиток и прививал наши дикие яблони. Мальчик вернулся много лет спустя. Вырос, очень вырос, как все, кого коснулась война. Земля скрипела под его ногами и высоко в небесах пели птицы. Птицы ведь всегда радуются. Олаф потянул Злату за рукав. -Нам пора! Злата попрощалась и пошла вперед, по дороге к Брокену. -Такой странный старикан. -Он очень старый. Август говорил, ему около ста лет. -Что это был за мальчик? О ком он говорил? -Когда-то здесь была школа. Для мальчиков из обеспеченных семей. -Про это знают все. Но никто не знает, почему она закрылась. -И я не знаю. -О ком тогда тот дед говорил? -Не знаю. Может быть о Вороне. Злата ушла в свои мысли и Олафу оставалось только догадываться. Мальчик, который прошел войну и вернулся в Брокен, может быть кем угодно. ********* -Помнишь, ты мне сказал, что страшное оружие это улыбка того, кто едва появился, и исчезнет?- спросила Златана, садясь на краешек каменной чаши. Фонтан был пуст. Серебристых рыбок выловили перед чисткой, воду слили, а потом как-то незаметно быстро подкралась осень. Пухлощекий лучник со сложенными крыльями караулил фонтан. Глаза ему выпачкали углем, пытаясь с помощью нарисованных ресниц и зрачков сделать белый взгляд чуть осмысленнее. И Злата вспомнила, как смотрела на этот дворик из окна заместительского кабинета. То было три с половиной года назад и потрогать фонтанчик было самым горячим желанием того года. -Ах, это!- рассмеялся Олаф. -Да, я подумала сначала, что ты в меня влюбился. Но Вилли меня успокоил. -Нет, конечно. Сама посуди- когда мы влюбляемся, то что испытываем сначала? -Ну не знаю.- подумав, ответила Злата.-Может, удивление? -Радость. Большущую радость. Видя улыбку любимого, мы прямо на седьмом небе, особенно если эта улыбка адресована нам.-Олаф продолжал:-Но можно ввести себя в заблуждение. Приписать этой улыбке все, что ты хочешь. Особенно если плохо знаешь того, в кого влюбился. -Странно влюбляться в того, кого едва знаешь. -Вилли бы сказал, что влюбляться вообще странная и бесполезная затея. -Вы с ним поссорились из-за этого? -Нет, мы же близнецы. Мы не можем долго сердиться друг на друга. -Значит вы влюбились в одну девушку? -Вильгельм способен влюбиться только в целую эпоху. Он даже музыки не любит. Как можно не любить музыку? -Не знаю. По-правде, и я к ней равнодушна. -Ты любишь наблюдать, действовать, узнавать, сопротивляться. Вам с Вилли нужно обязательно показать, дать пощупать, иначе вы не поверите, что это есть. -Значит, какая-то девушка отвергла твои чувства? -Все гораздо хуже. Не спрашивай меня- мне кажется я сошел с ума. Даже Арсению я не могу все рассказать, а тебе и Вилли подавно. -Значит, друг и брат не поймут тебя, но поймет Ворон?- Злату передернуло. -Ворон...он вовсе не Ворон. Он просто, как бы так сказать... -Как? -Не как все. Он живет, понимаешь? Он не существует- как я, как ты, как Вилли. Он не считает часов и минут. Он просто ходит- и ходит. И смеется. Он просто чудесный. -Так ты его полюбил?!-вырвалось у ошеломленной Златы.- Только не говори, что ты в Ворона втрескался! -Нет-нет, что ты. Влюбиться в Ворона значило бы увидеть всю картину мира целиком. Но это не Арсений. И, кроме того, мне так нравятся рыжие волосы. “Госпожа Корделия.”-догадалась Злата. Олаф влюбился в Августову учительницу. -Эй р