семь лет, я утонула в пруду. Я пошла ловить самодельной сеткой карасиков, наклонилась неловко и упала. Вода сомкнулась над головой, такая грязная и мутная. Потом сестра рассказала, что еле-еле откачали меня. Злата нащупала в сумочке обратный билет. Может быть ей удастся обменять его и на полдня раньше вернуться в Брокен. Ведь цыганка сказала ей, что суждено еще два раза быть на грани смерти и жизни. -Тогда я с тобой поеду.- сказал Олаф, придерживая ее.- А то еще тебе в дороге плохо станет. -Да еще и Ворон вечерком собирался выкапывать гладиолусы.- с ехидей сказал Вильгельм.-Что касается меня, то я намереваюсь пробыть здесь до семи часов. Ничто меня не удержит от прогулки в такой славный солнечный день. **** Путь со станции они решили сократить. Злату тянуло в этот лес. Ей хотелось снова увидеть круг из двадцати шести камней, посидеть в нем, но Олаф выбрал дорогу через деревню. У колодца сидел старик. На коленях его щурилась сонная кошка. -Добрый день.- сказала Злата. Старик, родственник старосты, как она знала, тот самый, что часто приходил к брокенским воротам и Август выходил поговорить с ним в любое время. -И вам добрый, дети. Не ходите в лес. -Мы не пойдем. -В лесу сейчас сыро. Осень -Когда-то здесь гулял мальчик. Он был из ваших, в темно-синей форме. Но мы не увидели в нем зла. У него были серьезные глаза и тихий голос. Он собирал тысячелистник и сушил зверобой. Зайцы ели с его ладоней, кошки ластились к нему. Он не давил улиток и прививал наши дикие яблони. Мальчик вернулся много лет спустя. Вырос, очень вырос, как все, кого коснулась война. Земля скрипела под его ногами и высоко в небесах пели птицы. Птицы ведь всегда радуются. Олаф потянул Злату за рукав. -Нам пора! Злата попрощалась и пошла вперед, по дороге к Брокену. -Такой странный старикан. -Он очень старый. Август говорил, ему около ста лет. -Что это был за мальчик? О ком он говорил? -Когда-то здесь была школа. Для мальчиков из обеспеченных семей. -Про это знают все. Но никто не знает, почему она закрылась. -И я не знаю. -О ком тогда тот дед говорил? -Не знаю. Может быть о Вороне. Злата ушла в свои мысли и Олафу оставалось только догадываться. Мальчик, который прошел войну и вернулся в Брокен, может быть кем угодно. ********* -Помнишь, ты мне сказал, что страшное оружие это улыбка того, кто едва появился, и исчезнет?- спросила Златана, садясь на краешек каменной чаши. Фонтан был пуст. Серебристых рыбок выловили перед чисткой, воду слили, а потом как-то незаметно быстро подкралась осень. Пухлощекий лучник со сложенными крыльями караулил фонтан. Глаза ему выпачкали углем, пытаясь с помощью нарисованных ресниц и зрачков сделать белый взгляд чуть осмысленнее. И Злата вспомнила, как смотрела на этот дворик из окна заместительского кабинета. То было три с половиной года назад и потрогать фонтанчик было самым горячим желанием того года. -Ах, это!- рассмеялся Олаф. -Да, я подумала сначала, что ты в меня влюбился. Но Вилли меня успокоил. -Нет, конечно. Сама посуди- когда мы влюбляемся, то что испытываем сначала? -Ну не знаю.- подумав, ответила Злата.-Может, удивление? -Радость. Большущую радость. Видя улыбку любимого, мы прямо на седьмом небе, особенно если эта улыбка адресована нам.-Олаф продолжал:-Но можно ввести себя в заблуждение. Приписать этой улыбке все, что ты хочешь. Особенно если плохо знаешь того, в кого влюбился. -Странно влюбляться в того, кого едва знаешь. -Вилли бы сказал, что влюбляться вообще странная и бесполезная затея. -Вы с ним поссорились из-за этого? -Нет, мы же близнецы. Мы не можем долго сердиться друг на друга. -Значит вы влюбились в одну девушку? -Вильгельм способен влюбиться только в целую эпоху. Он даже музыки не любит. Как можно не любить музыку? -Не знаю. По-правде, и я к ней равнодушна. -Ты любишь наблюдать, действовать, узнавать, сопротивляться. Вам с Вилли нужно обязательно показать, дать пощупать, иначе вы не поверите, что это есть. -Значит, какая-то девушка отвергла твои чувства? -Все гораздо хуже. Не спрашивай меня- мне кажется я сошел с ума. Даже Арсению я не могу все рассказать, а тебе и Вилли подавно. -Значит, друг и брат не поймут тебя, но поймет Ворон?- Злату передернуло. -Ворон...он вовсе не Ворон. Он просто, как бы так сказать... -Как? -Не как все. Он живет, понимаешь? Он не существует- как я, как ты, как Вилли. Он не считает часов и минут. Он просто ходит- и ходит. И смеется. Он просто чудесный. -Так ты его полюбил?!-вырвалось у ошеломленной Златы.- Только не говори, что ты в Ворона втрескался! -Нет-нет, что ты. Влюбиться в Ворона значило бы увидеть всю картину мира целиком. Но это не Арсений. И, кроме того, мне так нравятся рыжие волосы. “Госпожа Корделия.”-догадалась Злата. Олаф влюбился в Августову учительницу. -Эй ребятня!- раздалось ровнехонько над их головами. Олаф вздрогнул. -Вы чего тут сидите-то? Идите в дом, ужинать! -Спасибо, мы уже идем!- отозвалась Злата, поднимая глаза. Волосы Эрика Монро, ярко-рыжие, как сама осень загорелись в вечернем свете и он пропал прочь, так, словно бы его и не было в окне. Злата поспешила в дом за Олафом. Госпожа Корделия, величественная и рыжая как валькирия, спускалась по парадной лестнице. Закутанная до подбородка в пунцовый бархат тяжелого платья, она скрывала того, кто шел за ней след в след, черной тенью. Того, кто выглянув из-за ее плеча сказал тихо и отчетливо: -Вот только посмейте сообщить мне, что Вильгельм все еще шатается в городе.