Потом они проехали мимо леса. Но лес тоже стал им неинтересным и братья вернулись к своим делам: Вильгельм- к разбиранию знакомых букв и незнакомых слов на сопроводительной бумажке, а Олаф, он всегда витал в облаках, вспоминал чернику, их ночевки под открытым небом, под кустом, на вокзалах и площадях, и тот необыкновенно большой детский дом, куда их не приняли из-за возраста. Там было очень чисто и Вильгельм делал вид, что ему все равно, но Олаф-то знал, что Вилли боится наследить и вообще очень растерян при виде мраморных перил, высоких лестниц и дубовых полов, покрытых клеенкой в шашечку, дабы сироты не запачкали драгоценные полы черными резиновыми подошвами. “Ну и что, что не взяли. Здесь-то возьмут. А если не возьмут, то убежим.”-решил Олаф и покосился на брата- никогда еще Вильгельм не был так серьезен. Остановив вдруг немудреный экипаж, кучер открыл дверцу и помахал им рукой, мол вылезайте. Братья подошли к воротам. Большой, огороженный металлическими столбами и каменными стенами дом из темно-красного кирпича предстал их взору. Вильгельм ахнул от той смеси восторга и суеверного ужаса, какая бывает лишь у впечатлительных детей. -Тюряга.-прошептал Олаф.-Один черт, тюряга. -Идем. -Я бы сейчас развернулся, честное слово. -Ну и куда? Спать под кустом? Не трусь. -А ты поверил, что тебя здесь выучат, дадут образование как порядочным? Это просто казенный дом. Старший опять посмотрел на то, что его младший брат назвал казенным домом. Очень старый кирпич, крышая потемневшая до черноты, две огромных башни. Особняк. Почти замок. Дом ветх как история. Но каждая история достойна внимательного изучения. Может быть здесь есть библиотека, а вот зачем предназначена та башня, и соседняя, что едва видна если смотреть прямо через ворота, хотелось бы все же узнать. Крыша здесь покатая, но это не представляет никакой сложности для того, кто спал под кустом. Этот очень старый дом должен хранить какие-то особенные тайны. И кто знает, может быть именно Вильгельма ждали они? -Здесь живут люди. И все неважно.- ответил Вильгельм, кивнув на большую яркую клумбу во дворе. Ворота скрипнули, когда старший толкнул их. Левая створка открылась. Остановившись, чтобы получше рассмотреть герб- дерево в квадрате, голое дерево с одним-единственным яблоком- Вильгельм не сдержал вопль восхищения. Дерево, вероятно то самое, с чьей ветки был сорван плод греха, запечатленное в железе. -Это место принадлежит церкви.- шепнул Вильгельм. Но он ошибся. Дом никогда не был собственностью церкви. -Монашек я тут не вижу.-хмыкнул Олаф.-Если ты думаешь, что нас спровадили в церковную школу, то ты глупец. Только богачи своих сынков туда посылают. И вдруг кто-то прошел мимо, мельком оглядев их. Был он высокий. Застегнутый под горло. И взгляд его, насмешливый, но впрочем совсем не холодный, как бывает у всех интернатских надзирателей, поразил младшего. Точно этот высокий узнал их прежде чем они вступили за ворота. -Этот самому черту брат.-шепнул, поежившись, Олаф. Следом за первым прошел второй, черноволосый и тонкий. Но у второго были более резкие жесты да и лицо попроще. А в руках большая связка ключей. Вильгельм оглянулся на ворота. Створки закрылись сами собою. У скамеечки эти двое остановились. Первый сел, положил ногу на ногу. Лицо его выражало беспокойство. -Мы ее найдем.- сказал второй, черный. Голос его дрожал от злости и брови нервно дергались. -Да что вы говорите. Мы всю территорию обошли не по разу. Вы пойдете еще раз?-с издевкой сказал его собеседник. -Может, подземный ход? Тот, второй. -Подземный ход, разрази меня гром, закрыли уже давно. Вы разве не помните, когда и по какой причине его закрыли? Черный вздрогнул, ключи звякнули. -Нужно выпускать собак.-сказал первый. Черный проговорил тихо-тихо: -Если еще раз спустить собак, то они разорвут ее на части. -Попробуем.-фыркнув сказал первый. -Скажите, по-вашему, мне нужна такая проблема? -А вы сделайте так, чтоб девчонка нашлась. И собаки были целы. Ваш приятель убил мою лучшую суку. -Соболезную.-съязвил черный. Первый посмотрел куда-то вверх, может быть в ту часть дома, где ряд маленьких овальных окошек ловил ярко-синими стеклами солнечные лучи, возможно и на те большие вытянутые окна третьего этажа, где на одном из наружных подоконников так нелепо и буйно цвела ярко-розовая и красная герань в нарядном горшочке, в этом островке уюта среди потемневших от непогоды кирпичных стен. -Хорошо, будь по-вашему. Но что мы будем делать когда вернется директор? Как вы объясните ему пропажу, если ребенок не найдется? -На территории появился маньяк.- сказал черный. -Думайте же, что говорите! -Люди всегда пропадают. -Но не маленькие девочки из закрытого на два замка помещения. Кто открыл ей замок? -Надо поискать в спальных старших воспитанников. Вдруг она спряталась там? -Если бы вы чаще думали о своей ответственности, чем о старших воспитанницах, тем больше было бы проку от вас. Хотя нет, все-таки кому-то вы пользу приносите, Арсений.-сказал первый и в голосе его было злорадство. Он прикусил посередине прядь длинных темно-каштановых волос и словно кокетничая, вертел кончик в пальцах. На солнце они слегка золотились. Вильгельм аж отвернулся- таким отвратительным показался ему первый. Тот которого назвали Арсением побледнел еще сильнее. -Ваша зависть меня мало волнует!-ответил он. -Все! Ступайте прочь! Сей же час к Лютцу за собаками. И чтоб ни одного трупа в мое время. Ни детского, ни собачьего!- собеседник Арсения махнул рукой, указывая тому направление. “Кто-то отсюда смылся. Значит вместо бубликов тут дают оплеухи.”-прошептал младший на ухо старшему. “Может быть и нам уйти незаметно, а?” Вильгельм пожал плечами. Но пути к отступлению были отрезаны. Длинноволосый поманил их. -Так, новая шпана прибыла.-улыбнулся он вроде как приветливо. Вильгельм научился грамоте поздно, но прежде он овладел наукой читать по лицам. Сомнений не было: тип перед ними вздорный, скорей всего с причудами, спорить не любитель и во всем привык считать себя правым. Так говорили неглубокие морщины. А вот о возрасте должны были сообщить глаза. Светло-синие, будто лед на озере Огарон, там такая же чистая вода. И такая же студеная. Сколько ему было лет, Вильгельм понять не смог. Протянув ему сложенную записку, старший быстро отдернул руку. Пальцы у этого оказались едва ли не холоднее камня. Развернув залапанную бумажку, он пробежался глазами и велел: -Идите, мальчики, на второй этаж через главный вход, разыщите воспитателя Эрика Монро. -Скажите, сударь... -Идите-идите. Там вам все объяснят. И запомните: убегать отсюда строжайше запрещено.- помахав им обоим ладошкой так, как прощаются обычно трехлетние девочки или слабоумные, дал понять что до продолжения беседы не снизойдет. Пока Вильгельм решал обидеться ли ему на это или нет, случайные солнечные лучи, преломившись в ярких радужках мужчины, расцветили их фиолетовым. Вильгельм поежился, потянул за руку брата и близнецы пошли к главному входу. -Вроде как из благородных.- сказал младший. Благородных он недолюбливал. -Да, так оно и есть.- осторожно согласился старший. -Что же он тут забыл? -Не знаю, что он тут забыл, но руки у него чертовски холодны. -Наверно он болен, окаянный.- с сочувствием сказал младший. -Благородной болезнью.-невесело пошутил старший. Близнецы вошли в дом. По пути им еще раз попался черноволосый. Олаф даже оглянулся- лицо у молодого мужчины и без того светлое, стало как будто еще безжизненнее. Черноволосый, что удивительно, тоже зачем-то оглянулся на них. Вильгельм потянул брата за рукав. Олаф зачем-то кивнул бледнокожему. Здесь не было огромных мраморных лестниц. Ковров и клеенок на полах тоже. Просторный зал в полумраке окон, разбитых на темные квадраты, где каждое стекло как произведение искусства. Синие и зеленые узоры преобладали и казалось Вильгельму, что стекла эти и полы сохранились нетронутыми еще с тех самых дней, когда большой дом из красного кирпича впервые заселили люди. На стенах, выкрашенных темно-коричневой блестящей краской, пестрели золотые орнаменты- листья и ветки, закрученные спиралями стебли и полевые цветы- и не было даже намека на холод казенных домов. В углу валялись кем-то забытые поношенные балетные тапочки с завязками, а на одном из подоконников лежали грудой сухие синие цветы. Здесь было тепло от легкого беспорядка и остатков старины. Четыре черных стула с высокими деревянными спинками стояли вдоль стены, а на одном сидел лохматый белобрысый подросток и зубрил, качаясь из стороны в сторону, повторяя вполголоса какую-то тарабарщину и книга в его тонких и белых как крылья мотылька пальцах была ужасно толстой, с множеством плетеных закладок, свисающих красивыми разноцветными хвостами. На втором этаже, соединенном с первым маленькой, украшенной фигурой резного ангела лестницей, было многолюдно. Но все здесь казались занятыми разговорами. Шептались, оглядывались тонконогие подростки и смеялась румяная малышня, спешно прикрывая ладошками рот, всякий раз когда кто-то из взрослых воспитанников косился на них. Здесь были и дежурные- двое прехорошеньких девочек с белыми повязками на рукавах строгих коричневых кофт. У них были красные руки, чисто вымытые руки отличниц, серьезные лица ответственных и туго заплетенные на один манер тяжелые косы с черными бантами. Почти все ребята одеты в одинаковые коричневые костюмчики. Кроме взрослых. Но их