Я вплотную подошла к двери и коснулась заросшей мхом массивной ручки. На ощупь немного склизкая и разит спиртом.
— И как я открою это… чудо? — вопросила я у волн, брезгливо вытирая ладонь о стену.
Содрогнувшись, магия навалилась на дверь, сверкая и издавая легкий шум. Я перекрестилась, закусила губу, крепко взялась за ручку и при помощи напора волн распахнула дверь.
Из неё повалила пыль, в дверном проеме разорвалась паутина. Яркие волны наполнили затхлое помещение, похожее на кабинет, и принялись просачиваться сквозь гнилые столы и стены.
Несколько минут была тишина, я наблюдала за мечущей магией, следя за поведением. А затем… послышались шаги и четкие голоса, отдающиеся эхом в кабинете:
— Получается, магия моего источника образовала щит, чтобы контролировать твою ипостась… интересно, — это вновь говорила Сабо!
— Не то слово, — снова этот бархатный медовый голос… — Это прорыв, крошка! Тут столько всего!
Я спряталась за открытую дверь, только шаги стали ближе.
Из кабинета вышла Сабо Гостлен, держа смугловатые руки за спиной. Призрачная брошь блистала при белом свете фонарей, что висели сбоку на свежих синеватых стенах. За ней вальяжной походкой прошёл знакомый шкаф, то есть мужчина. Тёмные волосы, заплетенные в низкий хвост, лукавые изумрудные глаза, куча золотых украшений на руках и кулон Возрождения. Эрнесс посматривал на Сабо, он снова был в непонятном возбужденном состоянии. Звенели ножны со шпагами, шуршали длинные плащи.
— Я очень рада, что мы нашли что-то особенное, — сказала монотонно Сабо. — Если это все изучить, то… мы сможем основать город, ни на что не похожий.
— Именно это я и хотел вам тогда доказать, — ухмыльнулся Эрнесс, кусая нижнюю губу, — смотрели на меня, как на идиота, а в итоге вот, что я нашёл. Хорошо иметь такого учёного при себе, не правда ли, Сабо?..
Сабо Гостлен усмехнулась.
— Ладно, мы уже попросили у тебя прощения. Ты сможешь сделать наш город лучше в плане гармонии, только пообещай мне одно.
Гостлен остановилась у лестницы, ведущей на выход из коридора. Она посмотрела на Эрнесса умоляющим взглядом, глубоко вздыхая.
— Да, жемчужинка? — Эрнесс наклонил голову чуть в бок, улыбаясь.
— Не наделай глупостей, — промолвила настороженно Сабо. — Даже особенным родам не все известно о магии, коей наделили Землю Смерть и Жизнь. Будь очень аккуратен и осторожен. Неизвестно, как себя поведёт тут наша магия, если ты вмешаешься. Обещаешь?
Эрнесс не скрыл усмешки.
— У меня все под контролем, Сабо. Нечего переживать.
— Обещаешь? — переспросила более твёрдо Гостлен.
Мужчина вздохнул.
— Обещаю.
— Старик, твою налево!
Открылся синий люк, и оттуда выглянул уже знакомый парень с высоким коротким хвостиком каштановых волос, небесно голубыми глазами и надменным лицом. На поясе звякнули камешки кобуры. В руках он держал бутылку с коричневатой жидкостью.
— Ох, мой любезный друг! — воскликнул весело Эрнесс, протягивая свои длинные руки к люку. — Я уж думал, вы не навестите меня в эту дождливую ночь!
— Доброй ночи, Сабо, — поздоровался спокойно парень с Сабо, а потом зло взглянул на Эрнесса. — А ты, ушлепок, ещё ответишь мне за то, что я по дождю с ромом поперся в этот хренов лес! У меня сегодня работы было по горло, я жутко хочу спать, а нет, сейчас стою и жду, пока ты возьмёшь эту чёртову бутылку!
— Ну вы и герой, Каскада! — засмеялся Эрнесс, забрал бутылку рома из стёртых рук парня. — Не будьте букой, вы сделали хорошее дело, — принесли своему дорогому другу и коллеге прекраснейший ром вашего деда! От всего сердца благодарю!
— Ага, пей так, чтобы потом на утро болела голова, — забурчал Каскада. — Сабо, ты спать идёшь или как?
— Иду, Кас, — ответила Сабо, поднимаясь по лестнице.
— А ты тут что ли останешься? — поинтересовался парень у Эрнесса, что поглаживал горлышко бутылки.
Эрнесс кивнул.
— Да, работы много. Спокойной ночи, коллеги.
Сабо и Каскада так же пожелали Эрнессу спокойной ночи и скрылись в лесу. Эрнесс мигом закрыл люк, хохотнул и пошёл по коридору обратно в кабинет.
Когда он зашёл, я уже успела спрятаться за ящиками. Села и стала наблюдать.
В темной комнате с пятью столами, на которых лежало куча бумажек, стояли пробирки, склянки и другие сосуды, зажглась свеча. Эрнесс поставил канделябр на центральный стол, над которым висело множество расчетов с рисунками ивы, озера и улиц города.