Я сложила руки на груди, выдыхая через рот. Даже не знаю, как мы будем пробираться к четвёртому Особенному… Что-то подсказывает мне, что Джайван и вправду благословлен Отцом. Джайванцы — первые призраки, которые на боятся называть его имя, которые говорят о нем не со страхом, а с нескрываемым уважением и верностью. Его плакатов и портретов так много всего в одной лавке, а значит и все аномальное место увешано его символикой. В Джайване даже этой зеленой дымки просто туча, все здесь подчиняется силе Отца. Они даже праздник в честь Ночи Активации устроили, ну какие ещё могут быть сомнения?!
— Супер, — я откашлялась, возвращая голосу былое подобие уверенности. — Но вы уже наверняка догадываетесь, что в Джайване нас не ждут и не жалуют.
Эйдан с поглаженным плащом подошёл ко мне, хитро улыбнулся, во взгляде промелькнули искорки, и он надел на меня тряпку, завязывая бантик на груди.
— Отлично сидит! А как эффектно, как на солдатах в окопах! — свистнула Телагея, мечтательно подпирая щеки ладонями и надувая губы трубочкой. Осколок запестрил ярким розовым. — Я же говорила, что тёмные плотные плащи идеально подходят по обстановке. Скрывают весь облик, только капюшон да маску надеть!
— Мы уже догадались, — ухмыльнулся Эйдан, надевая на голову ещё и капюшон. — В Джайване Отец бывает явно чаще, неспроста же здесь проводятся главные расследования в его пользу, отсюда идут все слухи, и именно призракам Джйвана Отец отдаёт приказы. Говори «спасибо» Теле — именно она вспомнила про военную маскировку и предложила эти шикарные плащи.
Марати горделиво выпрямила спинку и плечи, накручивая на пальце пряди синих волос.
— Я — главная лампочка! Да-да! — прыснула она, поглаживая озорного Юнка.
Маскировка выглядела хорошо. Плащ, пахнувший утюжной водой, скрывал и Призрачную брошь, и весь мой наряд, и знакомые рыжие косички. Магия тут же запряталась вглубь плаща, пробуя прятаться. Бирюзовая сияющая тканевая маска в виде растянутой морды привидения точно спрячет лица. Кажется, я догадывалась, что задумали ребята…
— Мартисса дополнила эту хитрую задумку гениальной идеей — притвориться предвестниками Отца, его избранными, Детьми… главными фанатами, короче! — Эйдан потёр вспотевшие ладони, возбуждённо вздыхая.
Кёртис тут же закатил глаза и показательно высунул язык, продолжая просовывать нитки в маски. Мартисса улыбнулась и покачала головой.
— Конечно, эта идея не очень понравилась верному родине Кертису…
— Не очень, хах, — перебил Марти Керт, громко хмыкая. — Мне вообще не понравилась эта затея! Я, главный патриот города, поднимающий против Отца восстания, сейчас должен начать воспевать его! Это… это же о-отвратительно!
— Но тем не менее Кёртис сделает все ради спасения Броквена, — громче Револа промолвила Мартисса, шире улыбаясь и постукивая зонтиком, — поэтому я научила его говорить об Отце с удовольствием!
Телагея нервно захихикала, начиная качаться и смотреть в одну точку. Эйдан почесал затылок, странно улыбаясь.
— Полчаса… — хихикала Тела, — полчаса длилась великая пытка госпожи Мартиссы… Бедный Кёртис так кричал, так кричал… Мы держали его за локти, пока Мартисса промывала ему рот с мылом и заставляла говорить все по слогам…
— И восстали машины из пепла… — забормотал Эйдан, — и сделала госпожа Мартисса из Кёртиса предвестника Отца…
Мартисса охнула, покрываясь румянцем. Она прикрыла рот ладошкой, пустив тихий смешок. Стукнув громко зонтиком так, что взволнованные Тела и Эйдан вскрикнули вместе с Юнком, де Лоинз повернулась к Кертису. Он, казалось, был готов к любой напасти, только увидев блестящие очи и вытянутую руку Мартиссы.
— Покажи Елене, чему ты научился, отважный Кёртис, — пропела она, кивая Револу.
Керт удрученно вздохнул, так тяжко, что даже мне на грудь будто надавило что-то невидимо. Положив пластмассовые морды привидений на пол, Кёртис встал, выпрямился, хрустя костями. Желтый свет озарил призрачную крепкую фигуру в центре и отразился на цепях. Револ плюнул на большой испачканный в краске палец и разгладил им брови. Затем смахнул в бок челку, накинул мантию и закашлялся.
От любопытства скрутило живот, я принялась кусать пальцы, стараясь скрыть улыбку. Волны закружились вокруг Кёртиса, смахивая катышки. Даже с аккуратно зализанной челкой и застегнутой рубашкой молодой революционер сам не себя стал не похож, хотелось протереть глаза и ущипнуть себя. А когда Керт воодушевленно улыбнулся и положил руку на сердце, я вообще очумела. Вечный бардак на голове, смятая, расстегнутая на груди рубашка, бойкий взгляд и ухмылка — вот настоящий Кёртис Револ, а не то зализанное чудо, что сейчас стояло передо мной.