Мартисса слабо и элегантно похлопала Эйду, восторженно охая.
— Ах, Ядерное Пламя, это было чудесно! — прощебетала она, трепля Эйдана по макушке. От призраков послышалось сладостное возбужденное улюлюканье. Они все больше напоминали мне животных…
Когда Юнок громко и панически проблеял, Марти прыснула, гладя того по рожкам.
— Ну что же, а теперь пришло время для четвёртого греха — наивность, — металлическим тоном проговорила де Лоинз следующий грех, вставая у Телагеи. — Наивность в Городе призраков — враг народа, враг Отца, в первую очередь. Полагая, что когда-нибудь Смерть обязательно заберёт нас, что вынужденные ужасные меры Отца непозволительны, что мертвые и живые могут жить в мире и спокойствии без Отца, призраки деградируют. Кто, если не Отец подарит нам настоящую Вечную жизнь на земле? Кто, если не Отец спасёт весь род людской от горя? Кто, если не Отец подарит нам вечное счастье? Никто же без Отца не может. Собаке нужен отец, ребенку нужен отец, народу нужен отец, который породил нас и который будет решать нашу судьбу. Глупо и действительно наивно полагать, что только любовь и искренность спасёт мир. А вот Мэри Кюри и Жозеф Чарзи все ещё так считают.
Двое призраков, на вид лет шестнадцать, сгорбились. Это были те Джайванцы, которые заглянули к Теле в плантацию на чай и, наконец, смогли отбросить образ фанатов Отца и посмеяться с её шуток и послушать сказки про прекрасный мир и райские грезы.
— Самая молодая Предвестница, Звезда Безрассудия, практически дочь Отца оказала честь наказать тех, кто все ещё витает в никчемных грезах, — чеканила Мартисса, выводя с помощью Джайванцев напуганных подростков. Они не пытались вырваться, лишь жалобно всхлипывали, смазывая цветочный грим. — Ну же, Звезда.
Я кое-что заметила. Телагею била дикая дрожь. Ноги её почти не держали, рукоять клинка практически выскользнула из ручек. В плащ впитывались… слезы. Юнок, казалось, плакал. Блеяние было приглушённым, похожим на всхлипы. Присев, он уткнулся в колено Телы и изредка терся о него.
Марати медленно подняла нож над призраками, что встали на колени. Они сами тихонько плакали, сжимая пальцами длинные ветви. Глаза были опущены, как и головы. Мечтатели верно ожидали получения Метки позора.
Нож в поднятых руках быстро задрожал. Ноги Телагеи подкосились, послышались громкие всхлипы.
Джайванцы ошарашено охнули, когда Тела со всей силы бросила кинжал в сторону и пронзительно, срывая тонкий голос, захлёбываясь слезами, закричала:
— Я не хочу!!! Я не хочу видеть кровь и страдания!!! Я так устала-а-а!!!
Рыдая, она обняла двух призраков, которых должна была ранить. Гладя по головам, Тела неустанно повторяла:
— Не надо, не надо верить Отцу!!! Он отбирает у вас чувства!!! Плачьте, смейтесь, злитесь, только не позволяйте ему управлять вами, по-жа-луй-ста!!!
Мартисса прерывисто выдохнула, отдергивая Марати от удивленных призраков.
— Телагея, ты что тво… — и де Лоинз тут же прикрыла рот руками.
От резкого испуга, что будто током пронзил все тело и заставил сердце замереть, я даже забыла поднять глаза.
Когда через ломоту в суставах мне удалось поднять очи, я подумала, что в этот миг и благополучно помру.
Сотни пустых взглядов направились на нас. Не двигаясь, Джайванцы выпучили глаза и раскрыли свои… пасти. Да, это уже были пасти. Из чёрных дыр потекла зелёная жижа, пробуждая лианы. Они поползли к нам, пока в небе скапливались зеленые глаз-фонари. Тумана не было, но я могла видеть, как конечности призраков сами удлинялись, как кожа покрывалась витиеватыми жилами, сочащимися ядом. На спинах выросли странные болотные пузыри, кости выворачивали наружу. Вся Площадь громогласно заверещала разными высокими голосами:
— Телагея?
— Телагея?
— Телагея?
— Первая Особенная?!
Когда впереди нас с Эйданом встал Кёртис, налетел густой зелёный туман, жалящий глотку и ноздри при вздыхании.
Он раскрыл нас полностью. Магия Призрачной броши вновь стала ярко-бирюзовой, с зонтика Мартиссы слетели поэмы, показался жезл Эйнари и фамильный дробовик. И самое главное — с нас слетели маски и капюшоны.
Мы попались.
Нас спалили!
— Это никакие не Предвестники Отца! — заорали Джайванцы. — Это Особенные призраки и Елена Гостлен!
Вспыхнули костры. Деревья часто зашелестели листьями, закружились чучела, задрожала земля. Все запульсировало зелёной магией, встал изумрудный туман, оплетая каждый дом, каждый участок. Оживились все растения, закручиваясь в непонятные узлы. Хлопали пастями мухоловки, плевались ядом ядовитые плющи, обрастали чёрными шипами гортензии, ромашки, нарциссы и многие другие, вырастая до размеров двухэтажного дома.