А Джайванцы… принялись окружать нас, становясь на четвереньки и разрывая на себе одежду. Они, захлебываясь ядом, гоготали и шипели:
— Самозванцы!
— Треклятые самозванцы!
— Мерзкие Особенные!
Скидывая с себя накидку и щёлкая ружьем, Кёртис твёрдо провозгласил:
— Siamo nel culo[31], товарищи.
— На английский переведи свою галиматью! — вскрикнул Эйд, быстро открепляя жезл от рюкзака и также скидывая плащ.
Ахая, Мартисса избавилась от накидки, помогая Теле. Лицо той было синим и опухшим от слез, в глазах читалась паника и страх вперемешку с чувством глубокой вины. Мы должны были учесть тот момент, что Телагея — все ещё ребёнок. Ребёнок войны и Особенная искренности. Все-то у нас не слава Богу!
— А тут и нечего переводить, — усмехнулся громко Кёртис, разминаясь и хрустя пальцами. — Мы в дерьме, и чтобы не дать Джайванцам цапнуть нас за задницу, мы должны расчистить дорогу к Особенному. То есть перебить призраков.
Телагея шумно всхлипнула, дрожащими руками доставая мячик. Она опустила глаза, виновато и боязно, будто совершила громадное преступление. А это мы его совершили, заставляя маленького ребёнка практически убить людей. Эти речи про наивность, про значение истинной радости и всех чувств только добили маленькую Особенную, даже осколок её пульсировал и переливался темным зелёным и розовым. Она была взволнована. Ей было страшно и скорбно. Даже если Телагея выдвигает такие умные и правдивые мысли, её психика и мозг застыли на этапе одном развития. Ай дураки!
— П-простите меня! — воскликнула Тела, еле встряхивая магическое взрывчатое вещество в мячике. — Я не смогла себя контролировать, мне было так страшно! Из-за меня нас раскрыли!
Она заплакала вновь. Мартисса наклонилась к Телагее, сжимая мячик. Второй рукой Марти провела по круглой синей щечке, утирая град из слез.
— Так-так-так, не плакать! — воскликнула высоко де Лоинз, крепко обнимая Марати. Мартисса принялась проводить по её лохматой голове и ссутуленной спинке. Юнок начал лизать кончики пальцев. — Телочка, звездочка наша яркая, не вини себя, ты сделала все, что в твоих детских светлых силах! Я тут виновата, я произнесла твоё имя, и призраки взбудоражились.
— Прости, Мартисса! — хныкала неустанно Марати, пока сумасшедшие призраки стремительно окружали нас. — Я-я должна была быть сильной ради вас, Броквена и Юнка! Как Особенная, я должна, д-должна держаться изо всех сил, а я не смогла и всех подвела-а-а!
— Ты проявила свои настоящие детские эмоции, это совершенно ожидаемо и нормально! — повторяла Мартисса. — А я отворачивалась, потому что боюсь крови и страшусь насилия! Особенные или хоть какая-нибудь магическая шестёрка — мы все люди со своими страхами! Сейчас, Телочка, твоя главная цель — защитить Юнка и саму себя. Ты важна для Броквена, твоя искренность и любовь к настоящему миру без лжи и войн подарит этим призракам спасение! Ну же, Тела!
— Они такие страшные! — взвизгнула Телагея, вытягивая мячик и отодвигая одну ногу. К слову, она почти прекратила всхлипывать. — А если я не смогу?! Я такая слабая для них!
Если честно, у меня иногда мелькали такие сомнения во время Суда. Казалось, этих призраков и вправду ничто не спасёт!
Джайванцы все приближались. Пока мы тут копошились, они уже окружили нас, крадясь на четвереньках. Успели вырасти огромные зубы, конечности покрылись какими-то гнилыми волдырями, на теле появились шипы, как у роз. Земля окрасилась в ядовито-зелёный, ноги увязали в слизи. Дышала я только ртом, ведь запах стоял просто невозможный. Ядреный и резкий, он жёг слизистую. Горели ярким пламенем костры, флаги и плакаты развевались на бешеном ветру. Мои волны потемнели перед силой Отца.
— Мы все сможем вместе! — твердила Мартисса, уверенно кивая Теле. — Главное сейчас — не дай озверевшим призракам обидеть Юнка и тебя! Свети ярко!
— Да, Тела, ослепи их своим светом, — хохотнул истерично Эйдан, наводя жезл на Джайванцев и надавливая на жезл. Из медной рукояти полились синие искры и молнии, что заряжали камень Эйнари. Эйд весь вспотел, передавая свой пыл в душе жезлу. Волны его стали полностью синими, переплетаясь с магией Призрачной броши. Огромная блестящая волна нависла тучей над призраками. — Джайванцев ослепил явно не тот свет… Черт, фу, какая же эта жижа противная!
Кёртис встал вперёд, закрывая нас и направляя заряженный золотыми пулями дробовик. Все тело напряглось, осколок на груди пестрил синим, во взгляде плясали огненные черти. Мартисса, взяв зонтик с острым концом, подошла к Револу. От густых ресниц отлетали фиолетовые искры, серебристое остриё зонта поблескивало зелёным, также как и подаренный Ризольдом кулон.