Не дождавшись, пока мама выйдет провожать меня, я вышла на крыльцо, осматривая петунью, что благополучно цвела на клумбах, которые посадил папа, перед тем как уехать в командировку в Калифорнию на несколько месяцев. Ученый ботаник и в Африке ученый ботаник, хе-хе. С яркими лепестками цветов игрался весенний ветер, что уже успел обветрить мне губы. Из сероватых облаков уже начали проглядывать лучики солнца, будя просыпающийся Дарли.
Только кончиком носка я наступила на ступеньку, как услышала скрип входной двери, торопливые шаги и тяжелое дыхание:
— Елена, душка, ты забыла брошь!
Точно, брошь! Вот же бестолковая балда! Когда я уже перестану ее забывать надевать?!
Я медленно обернулась к маме, чьи края бархатного красного халата развевались на ветру. Уста расплылись в виноватой улыбке.
— Опять забыла? — я нервно усмехнулась, подходя к матери.
Она же прыснула в ответ, коротко кивая. Худощавые пальцы обнажили брошь, на которую легли лучи солнца. Семейная реликвия переливалась светлыми и темными оттенками бирюзового, мимолетно показывая призрачные физиономии. А снизу болтались две черные ленточки, так, для красоты. Я аккуратно взяла из теплой материнской руки брошь, сжимая в пальцах.
— Вот теперь все, — мама заправила прядь моих нежно-рыжих волос за ухо. — Удачного дня, Елена. И не забудь позвонить Миссис Пикок, как только она всех заберет, она очень просила.
Я одобрительно кивнула, спускаясь вниз.
— У меня есть ее номер, все будет хорошо, — напомнила я, подмигивая маме.
Лицо матушки украсила теплая улыбка, что показала маленькие ямочки. Она начала легонько махать мне, а я, стремительно отдаляясь от дома, послала ей воздушный поцелуй.
Как только я прошла мимо указателя, на котором было написано название моей улицы, на которой я проживала, начали мелькать магазины, проезжающие мимо автомобили и люди, что шли по своим делам, сотрясая каменный асфальт юркими шагами. Послышался шелест листьев и привычный городской гул. Остановившись у ближайшего киоска, где старички покупали газеты, я собралась надеть на себя брошь, предварительно щелкая застежкой. Не успела прислонить реликвию к воротнику блузки, как меня чуть с ног не сбил шкодливый, освещенный блаженным белым светом, силуэт. Я удивленно охнула, чуть не выронив брошь из рук. Душа мальчика восьми лет остановилась и прикрыла рот прозрачной ладошкой. Голубые, наполненные искорками, глаза распахнулись.
— Ой, сестренка Елена, я не заметил тебя! — воскликнул ребенок, подбегая ко мне.
— Дэнни, ты?! — пискнула я, от греха подальше закрепляя брошь на воротнике. — Ты куда так мчишься, Круговорот Того Света откроется только в пять!
Призрачный светящийся мальчик хихикнул, пиная ногой камушек в сторону детей, качающихся на качелях.
— Так мы все спешим на Цветущую гору! — он широко улыбнулся, часто моргая своими большими глазками. — Оказывается, Круговорот перенесли на четыре, а нам до нее надо на другой конец города!
— Что значит «на четыре перенесли»? — вопросительно выгнула бровь я, не до конца вслушиваясь в слова Дэнни.
Мальчик повел плечами.
— Мистер Кэррон сказал, что видел сегодня ночью косу в небе, после чего на небе появились желтые звезды.
Я инстинктивно подняла свой взор на небо, что уже освещало яркое солнце, а облака отделялись друг от друга, постепенно испаряясь. И правда, на голубом небосводе мерцали желтые звезды, которые означали, что Круговорот Того Света откроется раньше. Они были видны только мне и душам. Хм, значит, чудак Берри Кэррон не соврал половине душ…
— Мистер Кэррон еще сказал, что она освободилась раньше, — с умным видом подметил Дэнни.
— Мистер Кэррон прав, малыш Дэнни, — подтвердила я, все еще смотря на украшенное звездами небо, — Она заберет вас раньше.
— Елена.
— М? — я наконец опустила глаза на душу.
— А… как думаешь, я попаду туда, где хорошо?
Я ласково погладила Дэнни по прозрачной головке.
— Конечно, малыш Дэнни, — я нежно улыбнулась ему. — Ты попадешь туда, где хорошо и встретишься со своим кроликом Пипи. Уверена, он уже ждет тебя там.