— Да потому что мафии наплевать на бомжей, — заговорил он холодно. — Завтра, пока все будут суетиться с горящим городом, мы ограбим банк и уедем из этой аномальной дыры. Если в Броквене отменится казнь, нам от этого не убудет. Мафии не нравится быть в кризисе. Тем более в этих гребенях. Не останется у тебя одной родины — появится другая.
— Да какая разница, аномальная или не аномальная дыра, — процедил Револ-младший. — Я здесь родился, ты здесь родился. Мы должны защищать свою родину! Нахера тебе сливаться как трусу, отец?! Призраков в Броквене становится больше от того, что каждую неделю казнят нищих, и паранормальная активность становится сильней! Мы бы могли остановить казни и получить в Броквене более высший статус, стать более уважаемыми среди властей. О нас бы написали в газетах, и мы были бы в действительно выигрышном положении, нежели сейчас мы сольемся. Как же ты этого не понимаешь?!
— Это ты никак не поймешь, Кертис, — рыкнул отец. — Мафия не может быть добренькой. Мы не собираемся плясать под дудку властей, при этом ничего не получая. Нам этого не нужно. Уедем в более крупный город и заживем красиво. Твое улучшение Броквена и попытки повысить наш статус — дерьмо.
Сплюнув, юноша вдруг ослабил хватку. Закрепив ружье на плече, он пошел прочь.
— Значит, иди в баню.
Но не успел отойти Револ-младший далеко, как волосатые клешни схватили его и прижали к перегородке над Акилессой. Парень вскрикнул, вцепляясь руками в жилистую шею.
— Знаю, сучонок, сейчас расскажешь все полицаям, — режуще промолвил глава мафии. — Я не позволю тебе разрушить мои планы.
Паренек плюнул мафиознику в лицо.
— Да пошел ты нах…
Но не успел он что-то сказать, как мужик, взяв тело, со всей дури выкинул сына с высоты, прямо в реку. Послышался пронзительный крик, затем всплеск, а потом и ломание костей о поверхность воды.
Вокруг нас все вновь начало расплываться, превращаться в серую дымку. Вернулись ресторанные улицы Кабака, серебристый мост и ночное небо с искривленным месяцем.
Прямо у уха, слева послышался щелчок дробовика. Мы, удивленные и встревоженные, обернулись в сторону звука. На перегородке, на том самом месте, где недавно стояли мужчины, сидел тот парень. Глаза заполнились белизной, все тело стало синим, кроме выцветшей бардовой рубашки и черными узорами на груди, черных шелковых брюк и гладкоствольного дробовика.
— Считаю, умереть от рук собственного отца — самая позорная смерть, — усмехнулся второй Особенный, сверкая осколком на груди.
— М-мистер Кертис Револ? — на одном вздохе спросил Эйдан.
Ухмылка украсила синее лицо.
— Он самый.
Глава 11. Испорченная почва[15]
Блеск от золотых рисунков на дробовике чуть резанул глаза, будто ущипнул, защипал. Телагея, приоткрыв рот, стояла рядом со мной и пялилась на второго особенного призрака, также как и Эйдан. Юнок, проблеяв, весело прискакал к раскрытой руке Кертиса, в которой находились бежевые семечки, точно хлопья.
Когда козлёнок, с упоением облизав мужскую холодную ладонь, отскочил почесаться, Кёртис взглянул на нас, нахмурил брови, а затем оглянулся назад. Рассмотрев освещённые жёлтыми фонарями улочки, Револ вновь повернулся и изогнул бровь.
— Вы там черта с рогами увидели? — без капли усмешки спросил он.
Мы синхронно помотали головами.
— Не дай Бог, — монотонно промолвил Эйдан, шмыгая внезапно заложенным носом. — Мы такой путь до тебя проделали, от кости до кости. В прямом смысле.
Кёртис усмехнулся, закрепляя ремешок с дробовиком на широком плече.
— Да, я в курсе. Туман прошёлся по всему Кабаку, мой район он… тоже задел, — и указал рукой на ресторанные улочки, от которых продолжало веять спокойствием.
Правда, я, наконец отведя взгляд от Особенного, заметила в призраках уже знакомую черту — заблудшие души жалко подергивались, словно ободранные коты; ноги подкашивались, а тело изредка шатало из стороны в сторону, уголки губ оказались разорваны, на щеках виднелись дорожки слез. Ну, и конечно, на зданиях остались лужи дымящей жижи, что активно впитывалась в землю, образовывая под землёй свечение цвета гнилого авокадо. Каждый призрак и автомобиль на мгновение будто прилипали к светящим выпуклым кускам земли, но потом, охая, обходили пульсирующую землю.
— Слава макаронному монстру, кости мои на дне, я не танцевал с этими тупицами, — начал пояснять Револ, жуя длинную травинку с капельками росы. — Предупредил всех, ну и… пострелял в оставшихся бедолаг.
Он легонько поцеловал дуло ружья, затем спрыгнул с перегородки и подошёл к нам.
15
Атмосферные композиции:
Электрофорез — Зло,
Маrco Beltrami — Show me your face,
Marco Beltrami — A quiet family.