Значит, все танцуют, отдыхают, а мы разошлись? Непорядок! Мне же теперь скучно без Кёртиса и Телагеи, а они там в своей идиллии топятся, как камыши в болоте…
Поправив сарафан и пропустив через пальцы туман, присела рядом с Эйданом, рассматривая медленно пульсирующий кадык.
— Как ты, Эйд? — прикусив обсохшую губу, начала я.
Тайлер вдруг раскрыл глаза и посмотрел на меня.
— Н-нормально, — промямлил Эйд, пытаясь скрыть красные щеки.
— Как голова? — я подвинулась ближе.
— Вроде как прошла, — а он отодвинулся.
Че за воду мутит? Может, давление снизилось? Что это с ним?
Так, спокойно!
Я настырно пододвинулась вплотную к Тайлеру, прикрывая руками путь к отдалению. Оставь надежду всяк Елене противостоящий!
— А мне кажется не прошла, — я шумно вдохнула. — Что болит?
Эйдан ахнул.
— Д-да ничего у меня уже на болит! — отмахнулся смущенно он. — Мне просто стыдно перед тобой!
Я выпучила глаза.
— Чего?
— Стыдно перед тобой, говорю, — замялся Эйдан. — Прости, что заставил сегодня стыдиться меня. Я не свинья, правда! Бабушка всегда учила меня этикету, вежливо вести перед дамами и быть настоящим джентльменом. Её уроки были замечательными и поучительными, но я совершенно забыл все детали её обучения. П-поэтому я вёл себя как невежда, находясь будучи в культурном месте. А ты же любишь историю, аристократию и все такое, и я опозорил тебя… И-и если ты ищешь партнера для танца, то на меня даже не смотри… Потому что я не умею танцевать!
Эйд фыркнул и зарылся носом в ворот белой толстовки. А я захлопала глазами, еле сдерживая смех.
Так во-о-от чего он такой мутный! Ох, Эйди так переживает за то, что «опозорил» меня. Ну какой милашка, ну золотце!
Зато он был искренним. Не корчил из себя аристократа, не являясь им, а просто был рядом со мной и ребятами, шутя свои фирменные шутки и громко охая от местной красоты. Знаете, это вполне себе поступок джентельмена — не носить лживые маски.
— Опозорил, это когда гоготал на весь Лайланд оскорбления в мою сторону и в итоге слился, Эйд, — молвила мягко я, высовывая Тайлера из Толстовкабурга, — а ты был со мной до конца. Нафоткал везде, слушал мои рассказы про историю девятнадцатых веков и наслаждался красотой вместе. Это главное для меня, Эйдан.
Зрачки Эйда расширились, а щеки покраснели ещё пуще.
— П-правда?..
Я кивнула, улыбаясь.
— Чистая. А теперь давай-ка станцуем!
Я резко подняла Эйдана за локти и встала по центру воздушного бального зала. По краям медленно двигались призрачные парочки, словно освобождая место для нас, а где-то вдалеке Сандра показывала большой палец вверх. Туман принялся кружить вокруг нас, создавая наверху красивые узоры, мягкие и причудливые. Запахло зефиром, пикантным и сладким. Заиграл «Ноктюрн номер 2» Шопена[21].
Идеально.
— Я же сказал, я не умею танцевать! — закричал Эйд, начиная трястись.
— Я научу! — ответила твердо я, сплетая его пальцы с моими и кладя потную ладонь на талию. — Просто повторяй за мной и своим сердцем. Смелее, Огонь!
Тайлер шумно сглотнул, заметив, что танцующие призраки, кружась в тумане, тепло заулыбались, глядя на нас. Теперь они точно образовали круг, плавно двигая руками и ногами, точно бабочки. А сгустки тумана стали крутиться зигзагами, распыляя блёстки. Уверена, с высоты Кёртиса и Телагеи это смотрелось красиво.
«Боженька, спаси и сохрани» — и рука Эйдана сжала мою талию, а вторая сплела пальцы в ответ.
Мы начали медленно двигаться. Я шептала Эйду движения, ещё тише просчитывала «раз, два, три» и кружилась с ним по всему туманному залу. Удивительно, но Тайлер довольно быстро втянулся, наступив на носок всего три раза. Он старался как мог, лицо его было напыщенным, щеки красными, а взгляд — сосредоточенным. На шее пульсировала вена, капли пота безостановочно катились с висков. Поджав губы, Эйдан переставлял ноги в такт со мной.
Когда «Ноктюрн» стал волнительней, невидимые пальцы перебирали клавиши быстрей и постепенно усилили звук, Эйд, наконец, освоился полностью. Кажется, ему даже начало нравиться: уголки губ чуть приподнялись, он распрямил плечи и несильно прижал меня за талию, поднимая другую руку вверх. Наши тела сделались похожими на облака; обмяклые и воздушные, мягкие и блаженные. Прикрыв глаза, мы наслаждались соло пианино, нежным и глубоким, таким невесомым и пронзительным. Сгустки малахитового тумана пробегались по пальцам, поднимали пряди в воздух. Нам было абсолютно все равно. Двигаясь по кругу, аккуратно ударяясь о магические волны, мы слились в умиротворенном танце. Эйдан изредка кружил меня, подкидывал в воздух, а я вновь падала к нему в руки пушинкой.