Изменение атмосферного давления в один миллиметр ртутного столба при нормальных условиях это примерно одиннадцать метров по высоте, задал значение шкалы от 700 до 800. В конце концов, не высотомер делаю. Но винтик регулировки положения анероидной коробки в конструкцию все же ввел. Работой остался доволен, велел тестировать каждый барометр в барокамере и винтиком подбирать точное значение, винтик потом воском залить.
Так же история была и с термометром, прислоняли образец латунной пяткой, которая и воспринимала температуру, к латунному только закипевшему котелку, помечали сто градусов, потом прижимали к телу, помечали 36.5 и потом к котелку с тающим льдом, благо льда в погребах деревни хватало. На трех точках строил шкалу. Чувствительность термометра так же пришлось увеличивать, очень небольшое отклонение у стрелки было в первых образцах. Точность может и не самая высокая, но на кипящее масло показало 230 градусов, остался доволен, примерно, где то так и должно быть. Стали делать два типа термометров, бытовой, со шкалой от -50 до +100, отрицательная шкала была рассчитана по точкам, сверять ее пока было не с чем. И промышленный, со шкалой от -50 до 300 градусов. На более высокие температуры пока не замахивался, мне главное химиков обеспечить. И конечно подарки. Подарки получались вполне достойные.
Настала пора заняться фотографией, для нее было все готово, в том числе один полностью собранный фотоаппарат, и лаборатория. Никаких неожиданностей в производстве пластинок не возникло, неожиданность ждала после съемки цветовой таблицы, на нескольких выдержках и диафрагмах. Приятной неожиданностью, стала работа проявителя. Смесь сульфита натрия с железным купоросом все же оказалась проявителем, только очень медленным. А неприятной неожиданностью стала необходимость переделывать затвор, правда так и думал, что без этого не обойдется. И одно зеркало разбил при слишком резком нажатии на спуск затвора. Внесли изменения.
Первые, в мире фотографии были сделаны в начале ноября 1696 года, так что историки могут не спорить больше об этой мелочи.
Негативы получились вполне качественно, и были пересвечены методом прямого наложения на фотобумагу, сделанную по той же технологии, как и фотопластинки. Было сделано, еще пять десятков слайдов, для проектора. В основном, вид на корабли, завод и пейзажи. Пока был солнечный день, постарались отснять побольше кадров. В помещении съемка то же удавалась, но не такая четкая, стоило подумать над вспышкой, озадачил этим своего пиротехника, пусть выкручивается, как хочет. Конвейерную подачу слайдов отложил на потом, при пробе побили несколько пластин, и решил пока отложить. Сделали просто рамку на два слайда, которую можно было двигать влево вправо и менять слайды.
Оформили все это под несколько чемоданчиков. Большой чемодан с фотолабораторией, куда входили кюветы, банки, красный фонарь, стойка для сушки пластинок, прочие аксессуары и запечатанные, одноразовые, бумажные, вощеные пакетики с порошками проявителя и фиксажа. Самым важным тут была тщательная инструкция, которую пока, писали от руки. Инструкция была пользовательской, то есть — вскипятите воды, налейте ее в банку номер один, остудите воду до состояния, когда сможете держать в ней палец, высыпьте в воду порошок из пакетика номер один, размешайте, и перелейте раствор в корыто номер один через ситечко номер один…
Инструкция была на четырнадцати листах, оформили ее в виде книжки с деревянными обложками. Еще более объемную инструкцию писал для фотоаппарата. Оказывается, написать инструкцию для медведя порой сложнее, чем сделать для него велосипед. Поставив точку в инструкции, понял, инструкция не поможет, надо готовить фотографов и пускай они обучают.
Устроил выставку фотографий, пригласил всех посмотреть. Преследовал тайный умысел, отбирал людей, особо заинтересовавшихся, и расспрашивающих гида, что да как было сделано — они и будут первыми фотографами. Ох, и намучаюсь с ними, где же мне еще десяток часов в сутках взять!
Со временем действительно были проблемы. Мой новый выброс новинок в завод привел если не к эпилепсии, то сильной дрожи завода. Вроде и мастера набрались от меня опыта в решении смежных проблем, тем не менее, завод пошел в разнос. И удержание его от сваливания в простой занимало много времени, пришлось даже утренние планерки мастеров вводить, и задействовать один новый цех под заводоуправление. На одной из планерок предложил мастерам выбрать человека для координации работы завода, надоела мне эта беготня, почему кузнецы не додали гвоздей плотникам. Так на заводе появился управляющий с подмастерьем. С огромным облегчением стал спихивать на него все работы по координации цехов, хотя, на первых порах мне этот тип много крови попортил, ничего, потом на нем отыграюсь.