Кабы мне самому это знать. Пойдем на шум боярской пьянки — не промахнемся, они уже пару часов молятся.
Весь вечер молитве мешали шастающие курьеры. Войска готовились к мясорубке, а начальники не мешали им в этом деле. Каждое посещение государя курьерами вызывало бурное обсуждение новостей. «О! Бутырский полк передвинули… Так ему ж там несподручно будет … Да точно грю! Балка же тама… Да нее, пущай стоят, как государь наш, Петр Лексеич сказывал… Вот за то и выпьем!!!». Выездное заседание штаба. Мдя.
Утро началось, как ему и положено, с тумана над рекой и в голове. Полк демонстративно уходил с берега за форт. Петр, с раннего утра, отбыл к армии, забрав бояр. К слову, бояре шли к Славе с крайне болезненными выражениями лиц, на которых крупными буквами читалось — «может, отложим?». Так что, зря историки говорили, что народ в эти времена за славой гонялся. Теперь знаю точно — это преувеличение. За славой тут гонялись под настроение.
Днем, 8 мая 1703 года, за Ригой рявкнули пушки, и над восточными предместьями города поднялись далекие дымы. Началось.
Постоял еще на бастионе, слушая расходящуюся канонаду. Петр не жалел пороху. Бог ему в помощь. Надо выспаться. Объявил тихий час после обеда, за исключением драгун.
Вечером над Ригой стояло облако дымов — к десяткам тонн сгоревшего пороха присоединилась гарь предместий. Пожары подсвечивали низкие облака, набежавшие на город за день. Только бы не дождь.
Вновь стоял на стене форта. Время закручивало нервы в тугой клубок, в голове звучал Левитанский.
Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Темнело, и стихал ветер. Плохо. Больше тянуть нельзя.
Видимо, к этому же выводу пришел Памбург — в канонаду пушек Петра влился новый голос — совсем рядом с нами, грохнули орудия Гонца, перфорирующие основание береговой стены крепости. Канонерку немедленно поддержали птицы, с подтянувшимися на ударные позиции фрегатами — заглядывая снарядами в пушечные бойницы бастионов по мере сил канониров.
Западная стена крепости брызнула каменной крошкой и начала укутываться облаками дыма. Третий звонок. Что же, поднимаем занавес.
Неторопливо спускался во внутренний двор к лошадям, еще с лестницы давая отмашку вестовым. Начинаем.
Шагом наши лошади двигались к берегу, а вокруг кипела жизнь. Действия полков были расписаны чуть ли не до маршрутов капральств. Вмешательства, царящая суета не требовала. Из-под прикрытия форта вырывались все новые и новые подразделения, деловито сталкивая понтоны в воду или устанавливая на береговых позициях полковые пушки.
Поглядывал на часы, как и многие офицеры. Пока идем по плану с опережением.
Царящая вокруг деловая суета не создавала атмосферы боя. Подбегали с докладами офицеры и капралы, грохотали орудия, зарево над городом окрасило небо в красные цвета. А на нашем берегу все были спокойны и деловиты. Нервы начали постепенно вставать на место. Парадокс.
От берега, на собранных с округи лодочках, отвалили факельщики. Начинался второй этап.
Река украсилась пунктиром огоньков, мигающих на ветру. И по этой нитке, от устья, из темноты, начали выплывать темные громады линкоров. Залюбовался. И тут крепость попыталась ответить на избиение, вспухая облаками залпов и выдавая позиции еще целых орудий. Огонь наших кораблей немедленно сконцентрировался на новых целях, а линкоры продолжили подниматься по реке, следуя фарватеру огоньков и занимая отведенные им места.
Первый залп линкоров заложил уши. Хорошо еще, что они стреляли противоположным от нас бортом. За первым залпом, в котором потонули звуки остальной баталии, выстрелы пошли с частотой перезарядки. Вид на крепость заволокло окончательно. Куда именно стреляли пушкари — не могу даже представить. Ладно еще линкоры — они просто били по крепости и по городу, на кого получится, но остальные корабли должны были выбивать пушки западной стены, и тут явно в планы закралась неточность — подавить все пушки не удавалось. Правда, пушкари крепости находились в тех же условиях — орудия крепости, что еще могли стрелять, вели беглый, насколько могли, но крайне неточный огонь. Хотя, линкорам, вроде, перепало — да только для этих громад повреждения можно было считать незначительными. Идем по плану.
Соскочил с лошади, сбегая к ударной группе понтонов. Ну, где у них тут место для символа? Сразу предупреждаю — стоять на носу, изображая вождя на броневике — отказываюсь. Мне прошлого раза хватило.
Перегруженный десяток понтонов переправлялся в сплошном дыму, угадывая промежутки между линкорами. Вообще, с навигацией на реке вышло нехорошо. Темно, течение, дым. Ориентировались на канонаду, одновременно стараясь не попасть под бортовой залп монстров. Видимо, поэтому, удар о береговые укрепления стал неожиданностью, хоть и приятной. Берег перед крепостными стенами укреплял деревянный палисад с земляной насыпью. Тут даже охрана предусматривалась, усиленная по случаю войны. Вот только окопов отрыть свеи на берегу не додумались, потеряв множество солдат после первых же залпов кораблей. Теперь, эта выступающая из воды стена, надежно прикрыла нас от крепости.
Закрепились, вбив по бокам понтонов весла в песчаное дно, и уселись ждать перерыва в стрельбе, прикрывшись щитами — каменная крошка летела по всему берегу, покрывая фонтанчиками рябь вечерней Двины. Адреналин постепенно насыщал кровь, время замедлялось — жаль, на часы не посмотреть, чтоб не демаскировать себя огнями. Надо будет фосфором стрелки и циферблат разметить… О чем только думаю?!
Залпы линкоров стихли неожиданно, хоть все этого только и ждали. Вот такой каламбур. Выждав, для верности, еще немного, толкнул капрала. Выбираемся.
Пригнувшись, бежали к крепости. По дороге, выяснив еще одно слабое звено плана — земля у подножья стен стала напоминать «лунный пейзаж», перекопанная ядрами и взрывами. Ладно еще мне, налегке, навернуться — но сзади, четверки солдат тянули по заготовленной мине и им падать — крайне нежелательно.
Авангард капральства разбежался, незаметными тенями, вдоль подошвы стены, выискивая, глубокие выщерблены от снарядов. Черное на черном — зря, все же, злился на нашу форму.
Пыхтели под стеной, укладывая друг на друга сюрпризы и заваливая композицию мешками с песком. Поглядывал по сторонам, не столько из опасения быть обнаруженными — дым вокруг слался густыми языками — сколько от неверия, что все пройдет гладко. Тем не менее, провели закладку как на учениях, будто и нет кругом неприятеля. Еще и отступили штатно, оставив под стенами только по одному «запальщику». Теперь снова ждем.
Взлетевшую зеленую ракету видно было с трудом, правильно мы договаривались, продублировать ракету счетверенным залпом Гонца по городу — рык соток ни с чем не перепутаешь. Капральство в понтоне зашевелилось, сталкивая его на воду. Наш «запальщик», запустивший замедлитель мины, выбежал на берег левее понтона, пришлось терять еще секунды, шипя морпеху наше местоположение, добавляя некоторые определения его способностям к ориентированию.
Понтоны отходили от берега, стараясь не плескать веслами. Хотя, положа руку на сердце — в продолжающейся канонаде можно было и не осторожничать. За спиной многоголосо грохнуло. Нет, не так. ГРОХНУЛО. Все же, мины рванули не одновременно — зато очень насыщенно. Прочувствовал на себе, каково было экипажам брандеров в Константинополе. Плохо им было. Подрыв ошеломлял.
Уж на что мы все были готовы к взрыву — гребли пригнувшись и раскрыв рты, как снулые рыбы — но это все было как мертвому припарки. Яркие вспышки под стенами дали слишком маленькую фору по времени, и залечь на дно понтона, как предусматривал план — никто не успел. Взрывная волна ударила по нам наотмашь, выбивая людей за борт и закручивая понтон, который подозрительно хрустнул. Да только и это было еще не все — с неба пошел град каменных обломков, начиная от мелких камешков и заканчивая обломками стены весом в десятки килограмм. Но тут уже ничего сделать было нельзя, только скрестить пальцы на ногах, так как руки были заняты.
Затаскивали на борт вывалившихся морпехов, не обращая внимания на осадки. А водичка-то, бодрит!