Теперь изделия у нас клеймились, в некоторых случаях, аж тремя клеймами — знаком качества, с соколом, серийным номером и благословением. Скоро свободного места на корпусах не останется.
Букварь отправили обратно весь исчерканный и с дополнительными листами.
В сопроводительном письме просил внести изменения, и печатать без повторного согласования, печатать миллионный тираж, для начала — а то так до бесконечности будет продолжаться. Нет предела совершенству. Обычно, совершенство ограничивают вполне приземленные вещи — деньги и время. И то и другое заканчивалось.
Задумавшись о совершенстве, дополнил письмо боцману указанием о проведении конкурса. Велел объявить по всем артелям, что после сбора урожая, просеивая его — отбирать самые крупные зерна. Та артель, которая соберет сотню самых крупных семян — получает премию сто рублей. Еще десять артелей, подобравшиеся к первому месту вплотную — получат по десять рублей. Результаты определять, взвешивая сотню сухих семян, при этом, более крупные зерна, при одинаковом, или очень близком весе — имеют преимущество. Вот такой незамысловатый конкурс. Думаю, со всех артелей привезут самые крупные семена, какие заметят — потом высеем все зерна от всех артелей. Будет первое опытное поле. А в следующем году конкурс повторим.
И вообще, любит тут народ всяческие игрища — на намасленный столб просто так никто не полезет, даже за призами — а вот при стечении народа, показать удаль свою молодецкую — лезут. И самое интересное — залезают, совершенно непонятно как. Попробовав себя в качестве ползуна по масляному бревну — могу сказать, что с османами задача была менее безнадежной.
Следующая неделя проходила крайне интересно, диковины вошли в стадию испытаний, являющуюся квинтэссенцией трудов. Помню, как в школе ракеты делали — несколько человек трудились днями ради секунд триумфа, и считали, да и сейчас считаю, что оно того стоило. Вот и неделя у меня была такая. Не то, чтоб все удалось — например, малый коловратник запустился нормально, а большой — заклинило на втором часе работы. Но это все мелочи, мастера обещали за пару суток разобраться. С парой суток, конечно, преуменьшают, но и это мелочи. Чувство триумфа от этого ничуть не пострадало.
Из цеха газогенератора пошла первая продукция. Перегоняли дрова, по поводу которых сильно ругался Осип, так как плоты перекрыли подходы к берегу, но эту проблему уже решаем. Дрова перегоняли на уголек, конденсатное топливо и горючий газ. Перегоняли в больших чанах, на подобие солеварных, только еще и с чугунными крышками, притягиваемыми к котлу струбцинами. Эти котлы сидели у нас в длинной печи рядком, нахохлившиеся как наседки, и потели. Вот этот пот мы и конденсировали, а как только из наседки больше ничего выжать не удавалось — снимали ее талями с гнезда и сажали на освободившееся место свежую, только заряженную дровами «клушу». Так эти котлы и прозвали.
Единственную ошибку рабочие совершили первый раз, раскупорив еще не остывший котел — полыхало знатно, как только воздух попал на раскаленный уголь. Теперь в этом цеху образцовая техника безопасности. Котлы раскупоривают только остывшие, и вытряхивают из них уголь, в который превратились дрова после сухой перегонки без доступа воздуха, или пиролиза.
Вообще, интересно, что большинство интересных открытий человечество получило из перегонного куба. Чего только не перегоняли, брагу, дрова, нефть — вообще, перегонный куб стоило сделать эмблемой человечества, как и колесо.
Сразу представил себе виртуальную эмблему — двуколка с установленным сверху перегонным кубом. Которая, весело дымя трубой, несется по жизни из прошлого в светлое и трезвое будущее. Картинка не складывалась. Особенно, вспоминая кристально трезвых стражей правопорядка моего времени и не менее трезвых завсегдатаев вокзалов и подворотен.
Эмблема окончательно забуксовала и была отправлена на склады истории.
Про склады хочется сказать отдельно — горжусь мастерами транспортниками, в чьем ведении склады и находились — мою старую идею с поддонами, подхватили, развили и углубили. Тару и телеги для поддонов они разрабатывали сами, а тележки-погрузчики с винтовыми домкратами на вилках им подсказал. Подсказал чертежами — тут у нас не принято было рассуждать голословно.
Поморы вообще относились бережно к своему слову, может по этому они и молчаливые.
Сказать по правде, словом дорожили не только поморы — купцы, как нестранно, большинство договоров также в устной форме заключали, и система при этом не разваливалась. Ну да речь не об этом.
Цех тары постепенно превращался в большое производство, которое съедало львиную долю бумаги, дерева и стальной ленты, производимой заводом. Гордился. Но аппетиты цеховиков просил уменьшить. А то посидели всего один вечер, обсуждая варианты упаковок — а они уже наладились тару для яиц делать, среди прочей номенклатуры. Вот спрашивается, зачем? Если мы яйца тысячами не перевозим?
Но небольшую партию выпустить разрешил — хозяйкам понравится.
Сдерживать приходилось практически все цеха, на меня даже обижались — тогда предложил им самим сесть и расписать, где они материалов возьмут, и куда сбывать будут. А потом таких обиженных со списками свел друг с другом — пусть они теперь промеж собой бороды дергают, а то, почитать их списки — все запасы завода на один цех уходить будут. Управляющему велел председательствовать на этом мордобое, так как у него был обратный пунктик — никому ничего не давать. С чувством удовлетворения от очередной гадости пошел к оружейникам.
Управляющий и туда пару раз прибегал, с требованиями рассудить и разобраться — на что логично ему намекал, кто у нас тут управляет заводом. Второй раз управляющий прибегал с наливающимся фингалом под глазом, значит, совещание проходит плодотворно.
А вот Штука огорчала. Маловата убойная сила и останавливающее действие, получились. В итоге, первые Штуки так и остались музейными экспонатами, а к производству приняли модернизированный вариант, калибром 14 мм, подобранный испытаниями, и со ствольной коробкой, закрывающей барабан. Ствольная коробка не только отсекала от стрелка дым, незначительно прорывающийся из барабана и истекающий из отстрелянных камор — на нее еще завязали механизм высвобождения барабана, для замены теперь, нужно было сдвинуть ствольную коробку от себя.
Целик прицела и мушку приподняли на несколько сантиметров, а паз для целика унифицировали под разные прицелы, которые у меня были в проекте. Мастера ворчали, но думаю, когда увидят Штуку с оптикой — ворчать перестанут.
Обновленная Штука лягалась уже вполне по взрослому, лишний раз поздравил себя за предусмотрительность — хорошая передача отдачи не уводила ствол от цели, и можно было делать несколько выстрелов вслепую сквозь облако дыма, в сторону цели, вслед за первым прицельным. Теперь Штуку осталось только отполировать испытаниями.
Озадачил оружейников заказом Петра для Тулы. Сотню стволов в день Тула не вытянет никакими силами — только если мы поможем. Значит, с нас станки и несколько бригадиров к ним. Кроме того, штуцер для армии надо сделать предельно простым — кремневые замки и прочие вычурности выкидываем, оставляем голый ствол на ложе, и в открытую казенную часть будем вставлять камору с ручкой. Тут, признаться, вспомнил мосинку и пригрел принцип.
Камора имела на торце рычаг, отливаемый с ней единым целым, держась за этот рычаг, камору вставляем в ствол, пока конусная часть не упрется в конус казенной части ствола, после чего поворачиваем рычаг на 90 градусов — уши на донце каморы входят в зацепление с покатыми крюками казенной части, и ствол запирается. Можно нажимать курок и палить. Ударник бьет по гвоздику, происходил выстрел.
Далее обратными движениями, вытаскиваем камору из ствола. При этом взводится ударник. Хотя, его можно и пальцем взвести. Стрелянную, горячую и дымящуюся камору, держа за рукоять, вставляем в патронташ на поясе и достаем из него новую, снаряженную.
Для снаряжения камор, как Штуки, так и штуцера — придется делать несколько заводских линий по производству и упаковке капсул, объединяющих пулю и порох в одном тонкостенном, слегка конусным, чтоб легко входил в каморы, бумажном стакане. Бумагу пропитаем олифой, для некоторой водостойкости и селитрой, чтоб стакан сгорел без остатка. Но даже если стакан не сгорит во время выстрела — ничего страшного — все ошметки останутся в каморах и будут вычищены при перезарядке.