Дверь открывает здоровенный мужик, осматривает меня с прищуром. Судя по тому, что мне захотелось распахнуть куртку, продемонстрировать содержимое карманов и пройти контроль на металлодетекторе — профессия мужика не оставляла сомнений. Мужик молча посторонился, захожу в небольшую, сильно прокуренную каюту с овальным столом посередине. И так небольшая каюта разделена еще перегородкой, за которой видимо спальня, так как в этой части коек не видно. Во главе стола на стуле с высокой резной спинкой сидит Петр, вокруг стола сидит его ближнее окружение. Рассматривая их пытаюсь сопоставить личностей с характеристиками выданными кормчим. По стеночке стоят еще несколько человек, часть точно охрана а остальные видимо из класса подай-принеси. Если тут ежедневно на десятке квадратных метров по дюжине человек, то я Петру искренне сочувствую. Петр отрывается от разговора и указывая на меня мундштуком трубки говорит:
— Бояре, сей знающий кормщик Александр, о коем в вечеру речь вели, обещал нам прожекты дерзкие и знание сокровенное. Мыслю ему службу дать мастера корабельного кораблей особых, и заводов при них новоманерных коль он слово даст о том годе первые результаты показать и за то слово животом ответить. Любо ли слово мое бояре? — понятное дело перечить царю по мелочи никто не стал, так что всем было любо кроме меня. Что я тут за год сделать успею, лето скоро кончиться, базы никакой, инструментов и материалов нет, все это делать надо. А с другой стороны, откажи царю и тут же припомнят непочтительность и прочее.
— А ты Александр что скажешь?
— Любо государь, но без помощников мне суда и заводы не поднять, много помощников надобно, и рабочего люда много.
— Так тому и быть, людишек черносшных холмогорских да архангельских отпишу. На казну тебе, уж не обессудь, своего человечка поставлю. Михайло, подь сюда. — Петр поманил от стены крупного солдата, считаемого мной ранее телохранителем. Тот шагнул один шаг, больше было просто некуда, и вытянулся перед государем. — Вот тебе верный и проверенный сержант преображенец Михайло Иваныч Щепотев. Мыслью он быстр и делами резок, за год Соломбальскую верфь в Архангельске наладил и корабль построил. Будет твоей опорой в делах казенных, а остальные опоры сам ищи да Михайле на них указывай, он все выправит — продолжил Петр, после чего повернулся к сержанту — Михайло, твой приказ будет помочь Александру во всем. Что хотите делайте, а к тому году хочу в руках держать диковины в военном деле полезные. Грамоты жалованные на вас сегодня же отпишу. Ступайте.
Выйдя на палубу из прокуренной каюты глубоко вздохнул. На душе стало легче от того, что выбор сделан и мой и государя да и всей страны. То что сроки нереальные, то отдельный разговор. Следом за мной вышел сержант и подойдя к борту мы с ним облокотились на планширь рассматривая друг друга.
— Ну здрав будь сержант Михайло. Быть нам теперь не один год вместе.
— И тебе поздорову кормщик Александр, рассказывай, какой урок государь-батюшка на нас положил?
— Флот мы Михайло строить будем, который англиский флот пересилит.
— Да разве же это возможно! Нет у нас ни верфей ни корабелов умелых!
— Возможно Михайло, возможно. А до остального, ты приказ государя слышал, вот тебе и надо найти и верфи и корабелов. Более того скажу, железа надо будет очень много, и меди много, и угля очень много и ингредиентов разных, пока не скажу точно каких, надо с рудознатцами разговаривать. Людей надо много, и солдат для охраны. Дело, которое мы делать будем зело тайное, ни пол слова до иностранцев дойти не должно. И еще солдат в обучение, мы их ново манерному бою учить будем. Много еще чего.
— А теперь сказывай подробнее чего и как тебе надобно, коль Петр Алексеич тебе столь огромное дело доверил не след время терять. Ты сказывай а я обмозгую.
В процессе разговора возникли сложности с системами мер и весов, я систематически сбивался на метрическую систему, и меня не понимали. С трудом переводя свои хотелки в пуды футы и дюймы набросал сержанту что надо по минимуму и в первую очередь. А так же, что нужно место под маленький заводик с водяной мельницей и местом под верфь и все это подальше от Архангельска, полном иностранцев. Сержант не кричал, что это все невозможно, а бегло записывал угольным мелком на видавший виды свиток. У него на боку висела целая туба свитков, хотя на писца он был совершенно не похож. Потом сержант обещал все обдумать до Архангельска, мы оказывается еще на Соловки должны зайти, посоветоваться с Петром и Апраксиным и решить проблемы. Вот так вот однозначно. Не попробую или попытаюсь, а решу. Мое мнение о сержанте поднималось как на дрожжах, такой точно обузой не будет. Надо еще такого народа в помощь подыскать. За разговорами дело подошло к обеду. Из каюты вышел Петр и за ним на палубу потянулся народ. Петр объявил обед и отправление на соловки после обеда, передал сержанту несколько свитков и остался общаться с толпой приближенных, ожидая пока каюту накроют к обеду.
Михайло просмотрел свитки и один протянул мне. Чтение этих старославянских фраз вызывало еще большее напряжение чем синхронный перевод разговоров. Но общий смысл был понятен, типа предъявитель сего, казенный корабельный мастер Александр, имеет право брать чего надо. Если этот фрагмент дословно то «… держать мельницы и иные заводы, строить корабли, держать на кораблях пушки и порох, вывозить беспошлинно из-за моря все предметы, необходимые для судостроения, нанимать шкиперов и рабочих людей, не испрашивая на то согласия воевод и бургомистров… на то смотря иные всяких чинов люди в таком же усердии нам, Великому Государю, Нашему Царскому Величеству, служили и радение свое объявляли…». В общем длинная и витиеватая бумага, кстати без печати на веревочке, которую я ожидал увидеть. Печать стояла вполне обычная, но величиной с кофейную тарелочку. И судя по блестящим чернилам все это боится воды, так что надо срочно прятать в герму.
На обед ни меня ни сержанта не пригласили, видимо пока нос не дорос, у меня по крайней мере. Так что пошел договариваться с кормчим о тузике до катамарана. Антон нашелся у кормила живо обсуждающий с Прохором поход по кабакам в Архангельске. Оказывается, Петр дал Антону вместе с деньгами вольную и кафтан с шапкой со шкиперского плеча. Кафтан Антону был сильно велик, а вот по предъявлению царской шапки по традиции Антона должны в кабаках поить бесплатно. Если так и будет, боюсь Антон сопьется в течении нескольких месяцев. На всякий случай забрасываю удочку на предмет поработать Антону у меня и еще корабелов привести. Но у кормщика перед глазами плескалось море водки, мне вежливо обещали подумать, но похоже в ближайшее время он для работы потерян. Тузик и сопровождающих организовали быстро, буквально через пять минут я ступил на борт Катрана и первым делом запрятал Жалованную Грамоту. После этого устроил перекус и заварил чая для термоса, надо будет серьезно о топливе подумать. После перекуса лежал на палубе и просто расслаблялся. Обед на яхте затягивался, наконец на ней забегали и заголосили, яхта отправлялась на Соловки.
* * *Понаблюдав за идущей яхтой стало понятно отчего мои скорости вызывали такой восторг. Это средство передвижения делало от силы 4 узла, при том, что мой Катран мог в этих условиях свободно дать 10. Идти за яхтой было скучно, особенно после того, как вышли из горла губы и повернули к Соловкам. От нечего делать начал нарезать круги вокруг яхты, чем привлек внимание всей команды и высочайших персон. Мое скоростное преимущество не вызывало уже никакого сомнения и команда просто смотрела за моими выкрутасами. Круги я нарезал большие, чтоб не очень часто с борта на борт перепрыгивать и вдруг, пересекая курс яхты по носу услышал характерные удары шверта о камни. Мне то ничего, а вот у яхты осадка около метра, она же на этих камнях и останется! Скручиваю оверштаг и становлюсь в левентик по курсу яхты. Начинаю прыгать на палубе и махать руками мол «… Поворачивай! Поворачивай!..» Мои ужимки привлекают внимание, но яхта идет прежним курсом. Они там что, думают я цирк решил устроить? Яхта уже близко, надрывая горло кричу — Камни! Поворачивай! — и так несколько раз. Меня услышали, или поняли, только когда до яхты оставались десятки метров. Яхта завалилась чуть набок входя в циркуляцию а потом несколько раз ощутимо дернулась, но опасную зону проскочила. Если дыр себе не набили, можно считать что хорошо все кончилось. А лоции моего времени тут похоже не верны, буду знать. Догоняю яхту, иду с ней параллельно. На палубе суета, но без паники. К фальшборту подошел Петр, оторвавшись от кормила, и показал мне идти вперед. Ну что же, побуду лоцманской проводкой. До Соловков километров 150, при такой их скорости это добрых 20 часов хода. Как то мне не улыбался 20 часовой нон стоп, без сменного рулевого. Однако Петр пер в моем кильватере весь день, вечер и на ночь явно останавливаться не собирался. Точнее он может и пошел спать, а мне тут приходиться чудеса стойкости демонстрировать. Хорошо еще погода баловала. Прекрасная видимость, умеренный ветер и длинная зыбь. Только спать очень хочется. Остановились только ночью на рейде острова Жижгина, прикрывшись низким островом от ветра. Глубины тут были малюсенькие, так что без прикрытия острова волна была бы очень неприятная. А так самое страшное оказалось на камни не напороться. Заякорившись, поднял рубку в стояночное положение и отрубился, даже не перекусив.
* * *