Разъяснив столярам, что я от них хочу, пошел в латунный цех. Проволоку мы пока могли протягивать только латунную, на железо мощностей и станков не доставало. Но проволока мне была нужна тоньше, чем протягивали для гвоздей. Так что надо было заказывать кузнецам новую фильеру. Как обычно одно потянуло другое, то третье и конца работ видно не было хотя уже стало понятно, что станок я дожму. И вообще, пора заняться станками.
Подойдя к дому, окликнул Кузьму, занятого во дворе по хозяйству.
— Кузьма, дойди до Бажениных, пригласи ко мне Федора, а коль он не сможет, спроси когда мне подойти.
Кузьма кивнул и отправился. Оббивая ноги перед входом от налипшей толстым слоем осенней грязи, скорее бы уж холода, услышал отголоски оживленного разговора в доме. Поторопился внутрь и обнаружил в гостиной весело переговаривающихся Надежду с, судя по всему, Таей. Пожелав как обычно здравия и получив аналогичные пожелания в ответ, сел к столу. Надежда суетилась накрывая а Тая меня просто рассматривала. Девушка была обычная. Ни выдающихся форм, ни особой красоты. Просто симпатичная своей молодостью и женственностью девушка. Для понятий местной красоты была слишком худая, а для меня — то что надо, не нравилось мне в здешних дамах погоня за объемом. Нравилось мне и ее спокойствие, не показной стыдливости, не суетливых движений, просто сидит подперев скулу кулачком и меня рассматривает.
— Ты Тая? — спрашиваю ее
— Да мастер. Сказывала Надежда, что помощница тебе нужна вот я первая и вызвалась.
Интересно, мне Надежда говорила что помощница ей нужна, и что тебя уговаривали. Впрочем, это не важно.
— А в чем помощь твоя нужна знаешь?
— Знаю мастер, и помогать рада буду — улыбнулась мне Тая.
Пожалуй так откровенно еще никого в постель не затаскивал, но токсикоз поджимает.
Однако пока может подождать и еще чуток.
— Что же Тая, я рад буду твоей помощи. И помогать ты можешь начать уже прямо сейчас — меня улыбнуло проскочившее в глазах девушки непонимание удивление и растерянность, но не дав им выскочить на свободу продолжил
— Надежда говорила, что ты была первой на посиделках со льном. Расскажи мне все что вы со льном делаете, только подробно и по порядку. От поля, на котором лен выращивают и собирают, до готового холста.
Конечно, обо всем этом можно было и Надежду расспросить, но человек познается в общении, а мне было интересно, что за человек Тая.
Рассказывала Тая хорошо, подробно и не сбиваясь. Действительно хотела помочь. На мои уточняющие вопросы типа — А почему руками рвете, не проще ли срезать — отвечала так же основательно, не спрашивая что за глупые вопросы. Технология оказалась весьма сложной. Рассчитанной чуть ли не на год работы. Теперь более понятными становятся ценники на ткани. И ткачество полотна во всей этой цепочке не самое долгое, как выяснилось, занятие. Мысленно посмеялся еще над способами отбелки полотна, их оказывается в навозе купали, потом в реке мочили и на солнце просушивали, и так несколько раз. Так что ходим мы в рубахах изначально замазанных навозом. Я кстати то же перешел на одежду из местного льна. Надо будет себе еще комплектик морпехов урвать, больно уж ладные комплекты у меня получились.
За разговорами пролетел ужин и вернулся Кузьма с Федором. Поблагодарив Таю за рассказ, а Надежду за ужин извинился, что вынужден покинуть столь приятную компанию и собрался подниматься с Федором в кабинет, когда меня догнал вопрос Кузьмы
— Мастер, баньку топить?
Баню Кузьма обычно топил в пятницу, а сегодня еще пока среда, хотя, почему бы и нет.
— Топи Кузьма, ты же знаешь, как я это дело люблю — улыбнулся я ему.
Потом, сидя с Федором на чердаке и обсуждая новую мануфактуру, все время прислушивался к шебуршаниям внизу в предвкушении, баню я действительно любил. И нашу баню делал под свой вкус.
С Федором остановились на том, что он скупит по деревням нитки и заготовки кудели. Мне хотелось начать механизировать полный цикл. Пока проверяю ткацкий станок надо проработать способы механизации получения нити. А к станку у меня уже есть кого пристроить. Пусть пока Тая изучает мою машинерию, а потом пусть помощниц себе набирает и обучает их уже сама.
Проводив Федора вернулся в гостиную, баня еще не дозрела и мы пили травяной чай, свой я берег, переговариваясь о том о сем. Наконец баня дозрела, синие сполохи перестали плясать в топке, и задвижки были прикрыты. В парилке сразу стало ощутимо давить температурой. Первыми пошли мы с Кузьмой. Развалившись на полке я активно потел, предаваясь радостям бани, выскакивая в помывочную опрокидывал на себя пару ковшей воды из бадьи и шел передохнуть в предбанник. Были еще сени, которые не давали холоду с улицы проникать в предбанник. Баню рубили вообще по моему проекту, рисовал его копируя баню моего приятеля, которую считаю лучшей из компактных. Единственный недостаток, дом мой стоял далеко от воды, так что пруда, в который можно прыгнуть, тут не было. Зато после бани можно было юркнуть сразу в постель, а не взбираться в гору по грязи, идя от берега до дома. В бане пили холодный квас. Чай в бане как то не прижился. А вот кваса пили так много, что в сенях оборудовали закуток с выносным ведром, можно сказать филиал маленького уличного домика со всеми необходимыми атрибутами.
После пары заходов в парную, сидел в предбаннике потягивая квас и впадая потихоньку в нирвану, когда Кузьма засобирался так меня и не попарив, быстро сполоснулся и ушел. Конечно я не тупее паровоза, так что впал в нирвану еще глубже и стал ждать. И она пришла. Разделась неторопливо прямо передо мной, ничего не скрывая и не стесняясь, и пошла в парную. Мне надо было пересидеть первый взрыв гормонов, а то токсикоз не даст насладиться самим процессом. Вот и приходилось запивать его квасом и пытаться мысленно пересчитывать доказательство теоремы Пифагора. А потом все было как мечталось и как хотелось. Тая была глиной под нетерпеливыми руками подмастерья, заглаживающей его огрехи и сама возводящая себя к вершинам форм. Обжигающий огонь делал ее только прочнее и звонче, оставив после себя глубокое удовлетворение красиво сделанным делом.
В дом мы вернулись уже за полночь. И первый раз за мою одиссею я спал не один. Некоторый недостаток этого обнаружился утром, когда меня разбудили на заутреннюю. Вот странно, вечернюю и дневную молитву тут особо не посещают, а вот заутренняя это святое. Не желая портить впечатление от прекрасного вечера, не стал спорить, а собрался и пошел со всеми к Вавчужской церквушке. Решил заодно со священником переговорить.
Церковь оказалась богатой, что не удивительно для такого процветающего села, батюшка был пожилой, но еще не старый, с прекрасным голосом. Уединиться с ним удалось далеко не сразу, он раздавал благословения, и что-то тихонечко внушал некоторым подходившим к нему прихожанам. Таю и Надежду с Кузьмой отправил домой, сказав что разговор долгий а потом мне на верфь надо.
Долгого разговора с отцом Агафоном не получилось. Получился очень долгий.
Оказалась у Бажениных длинная история, тянущаяся от новгородца Семена уже более 120 лет. Дед их Кирилл был дьяконом Преображенского собора в Холмогорах. Село это получил в приданое сын Кирилла Андрей, выгодно женившись на дочери купца Григория Попова. Так что, перебравшись в это село, Кирилл не забыл пригласить и своих друзей по Холмогорам. И связи с Холмогорами, в том числе с архиепископом у села крепки и плодотворны.
Если этой историей отец Агафон пытался меня напугать архиепископом, то своей ответной, слегка приукрашенной историей, в котором фигурировало и неоднократное спасение царя и благословение Соловецкого монастыря и личные беседы с архиепископом, я похоже напугал самого отца Агафона. По крайней мере моя некрещенность, если и не одобренная архиепископом, то воспринятая им с пониманием, уже не вызвала бури эмоций и миссионерских потуг. Поговорили весьма плодотворно, обид на меня священник больше не имел, обещал поминать меня в молитвах, правда не уточнил какими словами. Церковь была богатая, так что ничего от меня он не хотел и благословил на труды. С чем я и ушел.