Но французы не сумели удержаться на этой принципиальной позиции и не только в проекте "Республика" вернулись к башням для средней артиллерии, но успели "толкнуть под руку" и Россию, которая, приняв проект А. Лаганя, тоже отступила от уже имевшегося у нее собственного типа оптимального корабля.
Для Франции, не собиравшейся ни с кем воевать, возврат к многобашенным кораблям остался в истории никому не опасной игрой амбиций боровшихся между собой воззрений и школ кораблестроения. Для России, решавшей вопрос жизни и смерти на Дальнем Востоке, французский образец имел фатальные последствия. Нельзя не удивляться, с какой чиновной безропотностью собрание почтенных адмиралов склонилось перед волей великого князя. Ведь все принципы нового кораблестроения, которые сумел систематизировать Э. Бертен, могли быть с успехом реализованы (а частью уже и присутствовали) в проекте Балтийского завода. И наберись кто-либо из адмиралов гражданского мужества или проведи МТК хотя бы элементарное сопоставление достоинств башенной и казематной артиллерии, вопрос мог повернуться иначе. Тогда бы стало ясно, что, кроме неоправданной сложности, чрезмерной дороговизны, трудоемкости, башни 152-мм орудий уступают в скорострельности казематным установкам, сложнее их в оборудовании, неудобны для модернизации. Только с началом войны выявилось отравляющее действие выходивших при заряжании из стволов газов, которые одурманивали людей и заставляли через каждый выстрел чередовать у орудий штатных комендоров и прислугу.
Броненосец "Шарль Мартель". На фото видны мачты с тройными марсами и пологий борт в кормовой части корабля.
Нетрудно представить, каковы были в этих условиях скорость и меткость стрельбы. Увы, умов, способных на подобное предвидение, в то время не нашлось. И потому необходимое средство против отравления прислуги – продувание каналов стволов после выстрела – в русском флоте появилось только после войны. Как, впрочем, и многое другое: зарядные станки, приборы для проверки меткости и т. д. Так невежество адмиралов и безответственность великого князя уже за пять лет до войны формировали основы грядущего поражения.
Больно даже представить, насколько иными были бы предвоенные обстоятельства, если бы Россия предпочла собственный тип, уже воплощенный на основе "Потемкина" и "Пересвета" в проекте "Ретвизана" и вариантах Балтийского завода. Не исключено, что меньший срок постройки этих кораблей позволил бы успеть сосредоточить их на Дальнем Востоке и война вообще могла быть предотвращена.
Парадокс неожиданного выбора Россией проекта А. Лаганя который, начали осуществлять весьма большой даже для западных мерок серией, по- видимому, подтолкнул к этому решению и французов. Они, правда, и до того поражая мир экстравагантными проектами (тройные боевые марсы, исключительное обилие надстроек, превращавшие их корабли, по отзыву современников, в "гранд-отели"), не удержались на типе двухорудийных башен средней артиллерии и уже в типе "Демократия" (1904 г.) снова вернулись к башням с одним орудием. Наиболее распространенным объяснением популярности этого решения была более точная стрельба из орудия, установленного по центру вращения башни, тогда как двухорудийная установка создавала риск ее поворота при несогласованных выстрелах. В русском флоте подобных опасений не знали и стабильно, исключая заказанный во Франции "Баян", придерживались типа двухорудийной башни. К тому же при жестком ограничении водоизмещения одноорудийные башни были бы уже и вовсе непозволительной роскошью.
Так причудливо, то делая шаг к прогрессу, то отступая назад, совершался обмен техническими идеями между отечественным и мировым судостроением. Не проявив той проницательности, какую обнаружили американцы, оценившие тип "Ретвизана" и создавшие на его основе серию кораблей для своего флота, Россия сделала ставку на французский тип и тем предопределила весь ход последующего предцусимского пятилетия в своем судостроении.
Учтя первые уроки поспешного заключения контракта с г. Крампом, МТК и ГУКиС с заказом броненосца А. Лаганя были более осмотрительны. Проект контракта и предварительная спецификация, представленные А. Лаганем при письме от 26 мая, прошли обстоятельную экспертизу в отделах МТК и подверглись существенной корректировке. Так фирме предложили учесть замечания, сделанные ранее по проекту крейсера водоизмещением 7800 т (будущий "Баян"), прямо оговорили применение брони Круппа (а не той, что "применялась во французском флоте"), броневую защиту всех надводных торпедных аппаратов (за все это Крамп, благодаря недомыслию ГУКиС, получил добавочную плату), телефоны системы лейтенанта Колбасьева и т. д. Существенно ужесточили нарастающую шкалу штрафов за недостижение контрактной скорости.