Возможная коалиция Франции и России против Германии могла выставить свои армии на суше, а против Англии Германии нужно было вести политику таким образом, чтобы как можно меньше затрагивать её интересы в разных частях света.
В этих условиях для развития военно- морских сил очень полезными оказались организаторские способности и политическая дальновидность первого начальника прусского адмиралтейства генерала фон ’ Штоита (1872-1883 гг.), который к тому же имел тактические представления в области войны на суше. Генерал Штош рассматривал военно-морской флот не иначе как длинную руку армии. Морские силы должны были действовать там, где нельзя было реализовать основную мощь германского государства — сухопутную армию.
Первое время после франко-прусской войны 1870-71 гг. при разработке оперативных планов только Франция учитывалась в качестве вероятного противника, и, хотя использование флота предполагалось ограничить обороной берегов, всё же из плана стратегического использования вытекала необходимость ведения активных операций.
Под руководством генерала фон Каприви (1883-1888 гг.), ставшего в 1883 г. преемником генерала Штоша во главе адмиралтейства, германский военно-морской флот вернулся к решению своих задач, в основном, только по защите побережья, что ещё принц Адальберт полагал давно устаревшим. Тактические мероприятия осуществлялись в рамках так называемой "активной обороны побережья", которая опиралась на броненосцы береговой обороны, имеющие небольшую осадку бронированные канонерские лодки и большое число миноносцев.
В записке, составленной осенью 1887 г. генералом фон Каприви, предусматривалась в первые дни войны возможность нападения на северное побережье Франции до того, как туда придёт французский средиземноморский флот. Дивизион германских миноносцев должен был произвести набег на Шербург, а эскадре германских броненосных кораблей, которая могла появиться в Английском канале через 9 дней после объявления войны, надлежало угрозой артиллерийского обстрела Кале выманить и завязать бой с более слабой французской эскадрой. По окончании боя или через 13 дней после начала войны (прибытие французского средиземноморского флота ожидалось через 12-14 дней) германская эскадра должна была вернуться в бухту Яде.
К этому времени, в противоположность парусным судам, у бронированных кораблей сильно возросла скорость, что, при незначительном воздействии на их броню орудийной стрельбы, в тот период выдвинуло на сцену новое оружие для борьбы на близком расстоянии, а именно — таран. По опыту войн была установлена смертоносная сила таранного удара. Примерами служат потопление в 1862 г. во время гражданской войны в Америке английского фрегата "Кумберленд" и гибель в 1866 г. в сражении при Лиссе итальянского броненосца "Ре д'Италия" от тарана австрийского линейного корабля "Фердинанд Макс".
С этого времени влияние тарана надолго закрепилось, и все боевые корабли получили тараны, как неприменную принадлежность носовой оконечности.
Изобретение в 70-х годах XIX века торпеды оказало решающее влияние на конструкцию и, казалось, поставило под вопрос само существование крупных бронированных кораблей. Часто в литературе того времени использовали образы Давида и Голиафа, и существовало мнение, что дорогостоящие броненосцы отжили свой век — наглядный пример ошибочной оценки технических возможностей кораблей, потому что время броненосцев вообще должно было наступить только 20 лет спустя.
Неопределенности в оперативных взглядах руководства адмиралтейства Германии соответствовала неопределенность в выборе типа боевого корабля. "Такие морские силы, как наши, — говорил фон Каприви, — не могут позволить себе роскоши неудавшихся экспериментов, конструктивно они должны как можно меньше рисковать". По его мнению, любая война для Германии должна была решаться в результате действия её сухопутной армии. При этом необходимо было стремиться к тесному взаимодействию между сухопутными силами и военно-морским флотом. Но непосредственно при обороне побережья, где оба вида вооруженных сил имели свои задачи, по его мнению, морским силам надлежало иметь главенство.