Незначительные повреждения были в надстройках. Они произошли от осколков разрывающихся вблизи борта крупных японских снарядов. Один снаряд, видимо, предназначавшийся "Орлу", угодил в фор-марс. Его осколками тяжело ранило командира броненосца, и его пришлось унести в операционный пункт. В командование броненосцем вступил старший офицер капитан 2 ранга Дуркин. Во время дневного боя команда "Наварина" пострадала незначительно. На корабле в операционной, кроме командира, находились еще 20 человек.
Около 17 часов эскадра шла указанным 3. П. Рожественским курсом N0-23°. Головным теперь шел "Бородино", за ним "Орел", "Наварин", "Нахимов", "Александр III", "Сисой Великий", "Николай I" и три броненосца береговой обороны. "Суворов", заметно отставший, покинутый “вождем-спасителем”, разбитый и охваченный пожарами, в одиночестве отбивался от нападавших на него миноносцев.
В последние дни перед уходом на Дальний Восток. Сентябрь 1904 г.
Около 18 часов бой на короткое время возобновился. Теперь все удары японского флота принимал на себя "Бородино". Доставалось и другим кораблям. В 18 час. 50 мин. шедший теперь за "Нахимовым" и сильно пострадавший в дневном бою "Александр III" вышел из строя влево и, объятый пламенем, повалился на правый борт. Через двадцать минут настал черед "Бородино". Не выходя из колонны, также объятый огнем, он повалился на правый борт, а потом перевернулся вверх килем, и через несколько минут скрылся в волнах. Теперь головным оказался "Орел". В это время несколько снарядов угодило и в "Наварин". Была сбита одна труба. Но самым опасным являлось наличие крена в 5°. Вода медленно через неплотности в заделанных в корме пробоинах проникала в отсеки корабля.
Через несколько минут после захода солнца все исчезло в темноте. С вражеских кораблей еще раздалось несколько залпов. Японцы стреляли, ориентируясь по пламени пожаров на наших кораблях. Ночной покров спасал эскадру от артиллерийского града, приближая другую, не менее ужасную опасность — атаки множества миноносцев. После гибели "Бородино" в командование эскадрой вступил контр-адмирал Н. И. Небогатое, держа свой флаг на "Николае I".
Подняв сигнал: "Следовать за мной", флагман вновь лег на назначенный курс N0-23°, увеличив при этом ход до 13–14 уз. После 22 часов только один "Наварин" мог освещать уцелевшими прожекторами водную гладь, ища на ней миноносцы.
Вот что писал об этой фазе участник боя В. П. Костенко в своей книге "На "Орле" в Цусиме". "Из наших кораблей, шедших в колонне за "Николаем", пользовался прожектором только один "Наварин". Он светил во все стороны и часто освещал наши собственные впереди идущие корабли. Иногда в его лучи попадали и неприятельские миноносцы. Один из них был освещен на траверзе "Орла". Миноносец уже выпустил свои мины, был подбит, стоял на месте и сильно парил. Его положение было безнадежным. В луче света ясно вырисовывалась на мостике фигура командира, который, опершись локтем на колено, спокойно курил, рассматривая наши обходившие его корабли. Расстояние до него было около кабельтова.
Грянул выстрел из 10-дюймового орудия "Сенявина" сзади. Разрыв пришелся в центре борта, миноносец сломался пополам, обе его половины поднялись вверх, сложились вместе, и обломки поднесло к борту "Наварина". Он проследил за ними лучом прожектора, а когда обломки исчезли под водой, закрыл фонарь, и вся картина гибели врага потонула в ночном мраке".
С увеличением хода в неплотности заделанных у ватерлинии пробоин все сильнее начала поступать вода. Сначала залило всю кают-компанию, затем стали заполняться и смежные помещения. Задраенные водонепроницаемые двери уже не помогали. В корпус проникало все больше и больше воды. От этого "Наварин" заметно начал отставать от эскадры. В довершение ко всему в носовом котельном отделении лопнула паровая магистраль, что повлекло к выходу из действия грех котлов. Скорость резко снизилась, и вскоре "Наварин" остался один. Поняв, что броненосец отстал, кружившие вокруг миноносцы начали действовать более дерзко.
"Неприятельские миноносцы разделились на два отряда, зашли с обеих сторон "Наварина" и, держась намного впереди, направили на него лучи прожекторов. Этот маневр был предпринят, очевидно, для того, чтобы сбить с толку русских. Цель была достигнута. Офицеры и орудийная прислуга, сосредоточив все свое внимание по сторонам левого и правого бортов, не заметили, как один из миноносцев зашел с кормы. Его увидели лишь тогда, когда он оказался рядом с броненосцем", — так описал последние минуты корабля А.С. Новиков-Прибой в романе "Цусима".
Первая торпеда угодила в корму с правого борта. Пришлось застопорить машины. К счастью, рулевое устройство не пострадало. Команда без понуканий, явно осознававшая, что их спасение связано со спасением корабля, начала подводить пластырь под пробоину. Все это происходило в сложнейших условиях. Через минуту-другую "Наварин" погрузился кормой настолько, что волны свободно гуляли по верхней палубе и доходили до кормовой башни. Проникшие внутрь корабля водяные потоки, не встречая преград на жилой палубе, постепенно заполняли все новые и новые помещения. На броненосце прозвучал сигнал к спасению. Начали спускать катера и шлюпки.
Теперь настала минута расплаты за преступное отношение в Морском министерстве к вопросам непотопляемости, не раз поднимавшимся С. О. Макаровым в то далекое и безмятежное время, когда "Наварин" вступил в строй. Но вряд ли кто в этой ужасной суматохе мог об этом помнить и знать. И все же, продолжая отчаянно стрелять из орудий, броненосец некоторое время не позволял приближаться миноносцам на расстояние торпедного выстрела.
Только через 15–20 минут одному из них удалось подойти к правому борту. Второй взрыв разворотил борт у миделя. “Наварин” стал медленно валиться на правый борт. Когда из-за крена стрельба стала невозможной, другой миноносец смело подошел к левому борту и выпустил третью торпеду. Она оказалась роковой. Через минуту, продолжая валиться на правый борт, броненосец (в точке 129° 51’Ost и 34° 54’S) ушел в воду. Некоторым удалось покинуть тонущий корабль, но, оставаясь в воде, все они умерли от холода. Их последние часы, полные ужаса и страданий, со слов спасшегося сигнальщика Ивана Седова, показаны талантливейшим советским писателем-маринистом А.С. Новиковым-Прибоем в романе “Цусима”.
Так 681 моряку “Наварина” последним приютом стали холодные воды Японского моря. Спастись удалось только троим.
Санкт-Петербург-Гродно. 1992–1998 гг.
Вторая Тихоокеанская эскадра в походе
В кильватер “Бородино” теперь шел “Сисой Великий” без видимых повреждений, затем “Наварин” со скрещенными реями и “Нахимов” по виду целый. Когда мимо нас стал проходить “Наварин” в кабельтовых 5, я ему сделал сигнал руками семафор “Примите адмирала”. “Наварин” как будто собрался повернуть в полборта, но затем прошел мимо и “нашел” на “Сисоя”. Затем с носа показался миноносец, говорили, что идет “Громкий”. Он прошел вдоль борта в кабельтовых 3-х довольно большим ходом. Я ему тоже сделал сигнал семафором. Но, приняли ли на “Наварине” и на миноносце мой сигнал, я не знаю.
Повреждения броненосца “Наварин” в бою не заставили его выходить из строя. На нем несколько раз вспыхивали пожары, но их быстро тушили. Но ему несколько раз пришлось выходить из строя для отражения неприятеля и обстрела крейсера, который пытался приблизиться к нашей колонне. Крейсер затем удалился с креном (но на “Наварине” считали, что он утоплен).
В 7 часов вечера “Наварин” еще держался в боевой колонне, которая состояла из 8 броненосцев, стрелявших по неприятелю правым бортом. К тому времени на “Наварине” работала только одна машина, другая была подбита в бою.
Как стемнело, “Наварин” получил минную пробоину и сразу же вышел из строя для подводки пластыря. Пока пластырь подводили, эскадра ушла далеко вперед. Около 10 часов вечера неприятельские миноносцы атаковали "Наварин”, и к этому времени снарядов на броненосце уже не было. С него по миноносцам выпустили несколько мин, но все это не помогло, так как они окружили корабль со всех сторон. В этот период “Наварин" получил еще три пробоины: две справа в нос и корму и одну слева в центр. Пробоины были настолько велики, что броненосец начал сразу же опускаться в воду. Это было в 11 часов вечера 14 мая.
Сигнальщик, давший эти показания, говорил, что командир был здоров, всячески распоряжался и его видели на мостике. Как только корабль начал тонуть, сигнальщик схватился за спасательный круг, висевший на мостике, бросился за борт и не успел отплыть в сторону, как его втянуло вглубь, но затем выкинуло на поверхность. Когда он осмотрелся, то “Наварина” уже не было. Он не видел и плавающих людей, не слышил и их криков. Кругом было тихо, как будто ничего и не было. Затем ему попался плавающий деревянный люк, он сел на него и провел всю ночь. Миноносцев, атаковавших броненосец, он не видел.