Странно, как еще не подстрелил мое спящее тельце. К слову, рассмотреть что - то дальше своего носа, было проблематично, поскольку из освещения были только ,иногда озаряемые красным светом мигалки, дырки.
В коридоре вагона ситуация была в корне противоположной. Тут царил хаос.
Вырванные перегородки купе и двери, больше похожие на решето, кучи одежды, битой посуды и мебели. В красном свете сирены все это выглядело, как мечта любителя ужастиков.
Лампы освещения по всему вагону то ли были выключены, то ли разбиты, погружая окружающее пространство в мрак, наполненный баррикадами из мусора и изредка освещаемый лампочкой тревоги.
Посозерцав немного результаты вчерашнего боя, я вернулся в купе.
На ощупь отыскав фонарик и покрутив немного ручку генератора, дабы создать хоть что-то похожее на нормальное освещение, принялся искать револьвер.
Найденное оружие, точнее то, что от него осталось, для самообороне подходило с трудом. С погнутым стволом много не навоюешь, разве что использовать как кастет.
Это солдатам хорошо, с их винтовками. Сломалась? Не беда, ставим штык-нож и получаем копье. Потерял штык - нож? Махай как дубиной, главное своих не зашиби. С пистолетом же такой номер не пойдет.
Теперь возникал вопрос, что делать дальше. С одной стороны, стоит остаться в купе, ибо не известно, что вообще происходит, поймали ли это металлическое чудо, непонятно как попавшее внутрь, или оно до сих пор шастает где - то по вагонам. да и боль не очень нежно намекала, что бегать по бардаку состава не лучшая идея.
С другой стороны, нужно развеивать информационный вакуум, ибо сидеть и ждать, пока меня, болезного, найдут и спасут можно вечно, если, конечно, будет, кому спасать.
Итогом раздумий стало решение искать остальной экипаж.
Выйдя из купе, логичнее всего было пойти к локомотиву. Скорее всего, там организована основная оборона, все-таки локомотив - это сердце бронепоезда, без него никуда не поедешь.
Только вот путь туда лежал практически через весь состав, поскольку пассажирские вагоны для офицеров находились практически в самом конце. Если такой же бардак будет до самого локомотива, пробираться придется долго...
Кроме как полосой препятствий, вагон сложно было назвать чем - то еще. Постоянно спотыкаясь, цепляясь за всякий торчащий мусор, через десять минут я наконец покинул этот хаос.
К счастью в соседнем вагоне разгром был гораздо меньше. Двери были на местах, посуда цела, а о ЧП напоминали, разве что дырки в стенках комнат. Конечно, до образца порядка тут было далеко, но по крайней мере, я не спотыкался каждый шаг.
В следующем вагоне была примерно аналогичная ситуация, как и в последующих трех.
Дырки в стенках купе, небольшие кучки мусора, а в остальном вполне себе чистенько. По сравению с моим вагоном - образец чистоты просто.
Получилось даже найти оружие, такой же револьвер как у меня, только функционирующий, но без патронов.
Стоило, наверное, поискать и сами пульки, но только вот делать это в свете фонарика и сирены не очень удобное и продуктивное занятие, да и очередная порция дыр не двусмысленно намекала, куда делся весь боезапас.
Следующим был вагон боевого отделения. Вот я уже стоял у двери, поверни колесо запора, потяни на себя, или толкни от себя, и иди в соседний вагон, только... только вот что-то останавливало меня. Что-то настойчиво кричало «тебе туда не надо, там плохо».
Наконец отбросив предчувствие, я приоткрыл дверь...
- Цельсь, ОГОНЬ... - сейчас я был искренне благодарен конструкторам поезда и вагонов, ибо только благодаря дверям не уступающим броней всему локомотиву, моя тушка сейчас не валялась на полу больше напоминая решето...
Жаль вот только закрыть назад ее не получилось. То ли блокировка сработала, то ли у меня от страха силы кончились.
Шквальный огонь превратил окружающее пространство в расстрельную камеру, оставляя на стенках следы от пистолетных и винтовочных пуль.
За год в этой консервной банке довелось повидать многое. Как взводы и даже дивизии отправляют на убой, как расстреливают дезертиров, как вырезают все живое пулеметы, вгрызаясь во врага.
Все это было и все это каждый раз заставляло мозг кричать от ужаса.
Вот и сейчас мне хотелось забиться в самый дальний уголок и притвориться белым и пушистым.
Наверное, привыкнуть к тому, что в тебя стреляют невозможно. Наконец канонада стихла.
Похоже стрелкам надоело отстреливать призраков и царапать стены, а их «командир» наконец понял, что войти никто не успел. Не придумав ничего более гениального, чем высунуть руку и прокричать «не стреляйте, я свой» я высунулся из-за двери.