— Нарекаю эту яхту «Легкой леди» и желаю удачи всем, кто поплывет на ней!
С этими словами она бросила бутылку и — ведь это Джейн Суиндон! — с первого раза разбила ее о нос; нам не пришлось томиться в смущенном ожидании, глядя, как бутылка раскачивается и ударяется во второй раз, в третий и так далее. Я осторожно поцеловал Джейн в щеку и вскочил на палубу, а «Легкая леди» тронулась с места. Толпа разразилась нестройными приветствиями. Траулеры посигналили сиренами.
Мы плавно заскользили по эллингу. Сюзанна смотала канат. Нас вынесло на середину Дельты.
Мы двигались к морю в сиянии дня. Мимо проплывали высокие лесистые берега. На ветках виднелись задремавшие на солнце мохнатики. Показалась Якорная Заводь — глубокий омут на месте обрушившегося берега. Здесь, под обрывом, во время Передающего Эффекта однажды собрался весь поселок, порабощенный Разумом.
Сразу за Якорной Заводью Дельта расширилась, и я собрался поднять паруса; до сих пор мы шли на маленьком вспомогательном двигателе, который одновременно приводил в движение насос для нагнетания воздуха в корпус.
Даже при нынешней малой скорости сказывался эффект воздушной пленки, облегающей корпус. Яхта шла необычайно легко, оставляя за кормой гладкую воду.
Я хотел попросить Сюзанну подержать штурвал, пока я буду поднимать паруса, но так и не успел выяснить у нее, каков ее яхтсменский опыт. С момента отплытия из Риверсайда мы почти не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Сейчас она сидела на крыше каюты, глядя на деревья.
Ветер дул сзади.
— Подержишь штурвал, хорошо? — сказал я как можно непринужденнее. Пора нам немножко походить под парусами.
Она осторожно поднялась и начала пробираться ко мне, держась за поручень; при этом она нагнулась вперед, и я получил возможность любоваться ее грудями.
Я протянул руку и помог Сюзанне спуститься в кубрик.
За нами в кильватере следовал, блестя линзами объективов, катер телевизионщиков. На носу у него как украшение нависала над водой огромная фигура Морта Баркера. Я оглянулся на Сюзанну.
— У них есть направленные микрофоны?
— Не думаю. А ты что, собрался сделать мне предложение?
— Я… э-э… Я об этом не думал.
Я поперхнулся и отвел взгляд, чтобы не смотреть в ее синие-синие глаза.
На берегу липучка схватила и потащила, как анемон, в свою утробу какую-то маленькую зверюшку. Дрожащими руками я распутал веревки и кое-как поднял грот и кливер, а Сюзанна продемонстрировала свою полную компетентность, безупречно поймав ветер.
С попутным ветром мы помчались очень быстро; Сюзанна, опережая меня, отключила двигатель.
— Ты, оказывается, не в первый раз это делаешь, — сказал я, спускаясь в кубрик, после того, как она искусно поправила парус, полностью используя ветер.
Сюзанна вдруг перестала улыбаться.
— Тогда все было по-другому, — сказала она негромко, и я понял, что она имеет в виду не различия в конструкциях. — Ты что-то говорил о выпивке внизу?
Я взял у нее штурвал.
— Буфет по правому борту. Налей мне скотч с имбирем — большую порцию.
Она направилась в каюту, обернулась перед тем, как спуститься по трапу, и неожиданно задорно подмигнула.
«Легкая леди» мчалась вниз по Дельте, насос с тихим урчанием поддерживал давление в корпусе. Мы шли быстро — очень быстро, — но все же не так хорошо, как я ожидал. Я установил паруса наивыгоднейшим образом, подумал, не развернуть ли спинакер, но решил, что для первого плавания это слишком рискованно.
Я решил, что у яхты все же слишком широкие обводы и большое водоизмещение ограничивает скорость — ведь даже при самом гладком скольжении судно должно иметь дело все с тем же объемом жидкости. В общем-то я знал это и раньше, но максимальная скорость оказалась ниже, чем я ожидал.
Я начал обдумывать будущую конструкцию. Это будет катамаран. Поплавки сделаю узкие и длинные. На двух поплавках катамаран все равно очень устойчив, даже если они узкие. Таким образом, проблема водоизмещения будет решена. Насос установим в каюте посередине, а поплавки подсоединим к нему гибкими шлангами. Кстати, двойной корпус не понадобится, так что появляется возможность уменьшить массу. Просто поплавки надо сделать воздухонепроницаемыми… не считая тысяч дырочек ниже ватерлинии.
Черт возьми, это же совсем не сложно. Такую конструкцию можно построить за считанные недели.
Вернулась Сюзанна с бокалами скотча.
Я оглянулся. Мы порядочно оторвались от катера телевизионщиков. Я увидел, как Баркер помахал нам ручищей, похожей на окорок, потом сделал знак рулевому, и они развернулись. Пока что съемка закончилась. Нас еще должны были снять при возвращении, но теперь мы могли заняться более серьезным делом — проверить, какова яхта в управлении.
Мы прошли между двумя скалами у выхода в океан; остроконечные, черные, они высоко поднимались по обе стороны реки. Началась зыбь, но и по морю «Легкая леди» пошла хорошо. Слева виднелись буйки, отмечавшие границы рыбных загонов Марка Суиндона. Неподалеку от нас разрезали воду чернужьи плавники; эти твари кормились в потоке рядом с устьем.
Мне нужно было сблизиться с Сюзанной. Если я не смогу этого сделать, она вернется в Премьер-сити и никогда не вспомнит обо мне. Наша встреча останется для нее обычной служебной командировкой. Девушка тихонько сидела в противоположном углу кокпита, глядя на берег за моей спиной.
— Ты работаешь в Премьер-сити?
— В основном. Я не так давно на Аркадии — всего несколько недель.
— И как тебе нравится Аркадия? — задал я идиотский вопрос.
Интересно, почему считается неприличным обсуждать, нравится ли тебе особа противоположного пола?
Она замялась.
— Кажется, я прилетела в самую заваруху. Честно говоря, Кевин, я еще не определилась. Спроси через месяц.
Я сказал, глядя в море:
— Через месяц тебя здесь не будет. А мне вряд ли представится случай съездить в Премьер-сити.
Она вдруг улыбнулась мне и переменила позу, прислонившись спиной к стенке каюты. Мои глаза непроизвольно проследили за движением ее груди под почти несуществующим бикини. Потом я взглянул ей в лицо, и снова нахлынувшие чувства затуманили мое зрение. Сюзанна сидела посреди озера света, сияя на солнце, как включенная лампа.
— Возможно, это тебе не понадобится, — сказала она.
— Что?
— В агентстве сказали, что у них намечается для меня работа в Риверсайде… — Она замялась. — Для Организации. Если все получится, мне предстоит прожить здесь несколько месяцев.
— Какая работа?
— Не знаю. Еще ничего не решено. По их словам, это зависит от многих факторов.
— А ты хочешь получить эту работу?
— Да.
Мимо нас пролетела, лениво махая огромными крыльями, птица-бульдозер. Она низко свесила голову, собирая на лету широким клювом планктон. Я боялся Сюзанны, боялся ее пронзительной женственности, перед которой оказался совершенно беззащитным. Я чувствовал, что все происходит слишком бурно, слишком резко, что долго такое счастье не продлится.
Но, оказывается, она могла остаться здесь. Оказывается, у нас появлялась возможность для нормального общения. Выходит, передо мной открывались другие пути для выражения своих чувств, кроме немедленного изнасилования.
— Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, — сказал я.
Сюзанна подняла брови.
— Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не тот Монкриф, которого я представляла себе со слов Морта Баркера.
Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как отчаянного распутника… Рыбные загоны оказались уже совсем близко от нашего левого борта. Несколько плавников разрезало воду неподалеку: привлеченные запахом и видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но не могли проникнуть в загоны сквозь сети.
— А что я могу сказать? — беспомощно пробормотал я. — Дьявол! Сюзанна, по-моему, ты самая…