— У вас еще есть что обсуждать? А я думал, все решается без вас.
— Мы должны организовать некоторые мероприятия к возвращению доктора Стренга, — заявил он официальным тоном.
Я бросил на Сюзанну предупреждающий взгляд. Не стоило кому-то еще узнавать правду.
— Послушайте, — неожиданно вмешалась Джейн, — вы действительно пытались убить Морта Баркера и сорвать передачу?
— А что, так говорят?
— Да… Разве не из-за этого временно прекратили трансляцию? Сообщили, что вы ворвались в помещение, избили Морта и техников — да так, что их пришлось увезти в больницу в Премьер-сити, а потом принялись крушить оборудование пожарным топором.
— Это неправда, — сказала Сюзанна, — но не требуйте от нас объяснений.
Джейн заметно повеселела.
— Я, в общем-то, и не верила. Но когда вас разыскивает Организация, трудно поверить, что здесь нет связи, понимаете?
Она вопросительно посмотрела на нас.
— Они не расскажут тебе, Джейн, — улыбнулся Суиндон.
Затем я затронул вопрос, ради которого и вызвал Марка. Он согласился отвести свою яхточку «Карусель» вниз по Дельте за северную скалу и поставить ее там на якорь под предлогом создания базы для починки поломанных рыбных загонов.
Тогда мы с Сюзанной поселимся на борту.
Однажды вернулись бронтомехи.
Мы сидели на низкой солончаковой травке на вершине утеса неподалеку от подъемника. Море было спокойным и синим; там, где солнце касалось гребней волн, сияли миллионы крошечных серебряных блесток. Поблизости, почти прямо под нами, покачивалась на якоре «Карусель». Стайка мяучек роилась у кормы, как разбросанное по воде конфетти. На уступах галдели юнкера, споря из-за площадок для гнезд.
Потом послышался другой звук.
Он доносился с запада, из-за деревьев. Глухой непрерывный гул, который, возможно, возник уже давно, но теперь вдруг дошел до нас.
— По звуку похоже на грузовики, — заметила Сюзанна, вставая и глядя в сторону континента. — Милый, как ты думаешь, они не могли выслать на наши поиски армию?
— Сомневаюсь. Мы не настолько важные птицы. Они знают, что мы ничего не сделаем без поддержки деревни… Посмотри туда.
Некий прямоугольный предмет пересекал зеленую равнину, засеянную иммуноловым корнем. За ним оставалась полоска более бледного цвета. Следом показалась еще одна черная коробочка, потом еще одна. Вскоре двадцать бронтомехов ползли по равнине параллельными курсами, как дрессированные улитки, и каждый оставлял в зелени тонкий след.
— Они убирают урожай, — бесстрастно бросила Сюзанна.
Я знал, о чем она подумала. Это была кульминация первой стадии покорения Аркадии Организацией. На наших глазах творилась история, и, как водится, мы ничего не могли сделать. Операция была слишком грандиозной, чтобы на нее повлияли какие-то индивидуумы — это мы поняли уже давно. Поэтому мы снова сели и стали смотреть, как собирается урожай наркотика, достаточный для порабощения целой планеты.
Шли дни, жаркие летние дни, порой лили холодные дожди. Мы с Сюзанной валялись на палубе, ловили рыбу, занимались любовью, иногда поднимались на утес и смотрели, как продвигается уборка. А однажды ночью дошли до поселка и навестили миссис Эрншоу.
Старушка обрадовалась нам и сообщила поселковые новости. Появились признаки физиологической сопротивляемости «Иммунолу» либо Организация уменьшала дозировку.
— Может, у них кончаются запасы? — предположила миссис Эрншоу. — Они истратили «Иммунол», который правительство успело запасти еще два года назад. Если им пришлось укрощать еще какие-нибудь поселки, не осталось практически ничего.
Мы не стали упоминать об огромной цистерне, которую увидели вчера около блэкстоуновской фермы. Ее установили на свежем бетоне и окружили лазерным заграждением. Имелось также нечто похожее на сторожку. Цистерна вместила бы столько «Иммунола», что хватило бы для умиротворения поселка на много лет вперед. Рядом находился риверсайдский резервуар питьевой воды…
Прежде чем мы ушли, нагруженные гарантированно чистыми напитками, миссис Эрншоу сказала странную вещь:
— Знаете, если бы Организация сейчас оставила поселок без «Иммунола», люди, по-моему, не слишком бы обрадовались…
Такая мысль как-то не приходила нам в голову.
На обратном пути мы увидели Хейзл Стренг. Она сидела у окна своего домика и, по-моему, плакала. Я тогда не понял, какое несчастье могло пересилить «Иммунол».
А на следующий день нам пришлось здорово удивиться.
На хребтовой дороге мы повстречали Энрико Бателли; пастор внимательно выслушал рассказ о том, о чем мы никому больше не рассказывали — даже Суиндону, — о гибели Ральфа Стренга.
— Телегазета все еще извиняется за перерыв, — сказал он задумчиво, вытаскивая из кармана приемник. — Они говорили, что надеются наладить связь сегодня. — Его преподобие включил приемник. Послышался воодушевленный голос диктора.
Вначале он нес обычную чушь. Аркадия процветала: погода не подвела и виды на урожай были просто прекрасные. Не уточнялось, что именно выросло, но демонстрировались поля пшеницы и суперриса. Я цинично предположил, что это снято на Арктуре-5, но потом понял, что и на Аркадии вполне хватает места для настоящего сельского хозяйства. Организация, черт побери, распоряжалась целой планетой.
Потом картинка сменилась. На экране появилась толстощекая жирная улыбающаяся физиономия. Сюзанна охнула.
— Это не Морт, — сказал я поспешно. — Это какой-то парень, загримированный под него.
И все-таки сходство было сверхъестественным.
— …работали все это время день и ночь, — говорил парень, — чтобы восстановить нашу связь с отважным одиноким яхтсменом, доктором Ральфом Стренгом. И вот, всего за два дня до возвращения в маленький поселок Риверсайд, из которого он отплыл много месяцев назад, он снова на наших экранах! Смотрите, люди, доктор Ральф Стренг!
Появилось изображение катамарана. «Аркадянин» скользил по волнующемуся морю на свежем ветру; паруса натянуты, шкоты аккуратно смотаны…
А в кокпите сидел Стренг.
18
Два дня спустя мы с Сюзанной сидели у окна домика миссис Эрншоу, откуда открывался вид на Дельту и причал. Сияло солнце. Сообщалось, что яхтсмен уже миновал глубоководную гавань и идет вверх по течению. Комментатор телегазеты извергал высокопарные фразы, а камера то и дело переключалась с «Аркадянина» — вид спереди — на толпу, заполнившую причал и все вокруг.
Чуть не пол-Аркадии собралось в Риверсайде посмотреть на историческое событие. Весь день прибывали автобусы на воздушной подушке и антигравитационный транспорт. Склон напротив поселка сверкал тысячами биноклей, фотоаппаратов, банок пива и всяких туристских принадлежностей. По воде носились скиттеры; они давали импровизированное представление, соревнуясь в ловкости и лихачестве и, к моей радости, создавая бесплатную рекламу своему создателю.
Позади склада дымилась жаровня с шашлыками, которой заправлял Чукалек. Поселковый повар последнее время впал в немилость, с тех пор как миссис Эрншоу обнаружила в рогалике окурок стимулирующей сигареты и кусочек зеленого стебля. Расследование показало, что Чукалек на минуту отложил предназначенный для себя кусок теста, а близорукий помощник по ошибке отправил его на противень вместе со свежим замесом. Даже действие «Иммунола» не смогло смягчить гнева и возмущения миссис Эрншоу, и Чукалека единогласно исключили из Комитета поселка. Теперь, пользуясь суматохой празднества, он укреплял свои позиции, и я заметил, что около жаровни два члена Комитета, оказав доверие повару, поедали сойбургеры.
Кроме миссис Эрншоу, в ее доме находился только Кли-о-По. Новоприбывшие хедерингтоновцы отобрали у инопланетянина его временное жилище, и миссис Эрншоу выручила его на пару деньков. Чтобы не злоупотреблять ее гостеприимством, он поглотил своих двойников.