И, наконец, была Ржавая Система Раста Жигсо.
Стометровая буря ржавчины, разъедавшая и разрушавшая всё, что попадало в неё. Эта техника однозначно относилась к четвёртому квадранту. Сильнейший образ, рождённый из отчаяния по отношению ко всему миру.
Другими словами, оба они с самого начала овладели негативными Инкарнациями. Им не нужно было переживать по поводу того, что их может увлечь на тёмную сторону.
— То есть… существовала какая-то конкретная причина, по которой им запрещалось пользоваться Инкарнацией?.. — прошептал Харуюки, и Такуму медленно кивнул.
— Скорее всего. Но на прошлой неделе, как только Раст Жигсо вторгся на Гермесов Трос, он сразу запустил Инкарнацию. И не просто запустил… он уничтожил ей не только другие команды, но и зрителей, дав им на своей шкуре прочувствовать ужасающую мощь Инкарнации. Более того, он появился не один, а в паре с вице-президентом Общества, Блэк Вайсом. Это была не просто крупномасштабная атака, а часть плана этой организации.
— Но почему они так радикально сменили свой курс за эти два месяца? В апреле они старались скрыть Инкарнацию, а в июне, наоборот, продемонстрировать… — продолжал говорить Харуюки, размахивая руками.
Выждав небольшую паузу, Такуму ответил:
— Выходит, что эти два месяца… они готовились.
— Г-готовились? К чему?
— К распространению ISS комплектов.
— !.. — Харуюки вновь вскочил со стула.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Харуюки увидел, что лицо его друга сильно побледнело, но догадывался, что и сам сейчас был белее мела.
Наконец, Такуму осушил свою чашку и продолжил.
— Если наши догадки верны, то придётся признать, что планы у них очень тщательно продуманы. Они всегда знают ситуацию наперёд и обгоняют нас на шаг. Как только они дали зрителям на Гермесовом Тросе прочувствовать силу Инкарнации, они сразу же начали раздавать ISS комплекты, преподнося их как «лёгкий способ освоить Инкарнацию». В возникшей панике даже опытные бёрст линкеры, которые должны с опаской относиться к такому странному Снаряжению, могут поддаться на искушение…
В памяти Харуюки ожил хриплый голос Буш Утана:
«Ты знаешь, какая невообразимая сила сокрыта в режиме IS, как она способна возвыситься даже над правилами Брейн Бёрста. А ведь какие-то подонки всё это время знали о существовании этой силы и прятали её от остальных…»
Слова Утана отражали не только его страх и нетерпеливость, но и ненависть по отношению ко всем тем, кто знал о существовании Системы Инкарнации, но скрывал её от остальных. А значит, и по отношению к Харуюки. Этот букет эмоций смог с лёгкостью убедить его принять даже зловеще выглядящий «чёрный глаз».
Чувствуя, как каменеют его губы, Харуюки осторожно поинтересовался у своего друга:
— В таком случае, Таку… чего они добиваются? Они хотят заразить весь Ускоренный Мир ISS комплектами? Или?..
— Ты спрашиваешь, каков будет их следующий шаг и будет ли он вообще? — сказал Такуму, глядя в пустую кружку, а затем кивнул. — У меня слишком мало информации для того, чтобы судить об этом. Для начала мне нужно увидеть ISS комплект вживую…
— …
Харуюки промолчал, а Такуму скосил взгляд в нижний правый угол, к индикатору времени. Затем он встал.
— Хару. Я так понимаю, твоя мать уже скоро вернётся? Пожалуй, сегодня стоит на этом закончить.
— А…
И действительно, время упорно подбиралось к десяти часам вечера. Мать Харуюки, работающая во внешнеэкономическом банке, обычно задерживалась допоздна, но в такой час её уже можно было начинать ждать домой. Вообще, она бы не разозлилась, обнаружив в гостях Такуму, но продолжать разговор о Брейн Бёрсте в её присутствии они бы точно не смогли.
Отправившись следом за покидающим зал Такуму, Харуюки тихо задал ему последний вопрос:
— Слушай, Таку. Как думаешь… стоит рассказать об этом семпаю и всем остальным?..
— ……Конечно, стоит, — обернувшись у входной двери, ответил Такуму.
На лице его была видна лишь привычная печать интеллекта. Её вид заставил Харуюки забыть о том, что Такуму ответил на этот вопрос не сразу, и он тут же закивал.
— Вот и я так подумал. Ладно… я расскажу ей завтра. К счастью, следующее погружение в Замок состоится лишь в четверг, так что завтра я буду свободен.
— … — Такуму молча сузил глаза, словно его что-то слепило. Но как только Харуюки начал хмуриться, тот рассмеялся. — Ох, Хару, каждый раз, когда ты так легкомысленно говоришь о «погружении в Замок», я всегда думаю о том, как ты вечно несёшься вперёд без тормозов.
— А, ну, я не то, что бы…
— Ха-ха-ха, это, если что, была не похвала.
Такуму вытянул руку и похлопал Харуюки по плечу, а затем надел обувь. Вновь приняв серьёзный вид, он добавил:
— А что касается ISS комплектов, я попробую поискать информацию самостоятельно.
— А… хорошо, удачи. Только… не переусердствуй.
Сказав это, Харуюки тут же удивился своим собственным словам. Все эти годы в передряги из-за переусердствования попадал именно он, а Такуму всегда приходилось выручать его.
— Ладно, понял. Ну… пока, до завтра.
— Ага… пока.
Харуюки помахал рукой, а Такуму открыл дверь и скрылся во тьме коридора.
Как только Харуюки услышал звук запирающегося автоматического замка, в его груди вновь возникло то же самое чувство.
Он не хотел говорить ему всего этого. Он не должен был делать этого.
И он не понимал почему. Ведь разговор с ним принёс много пользы. Они пришли к выводу, что ISS комплекты могло распространять Общество Исследования Ускорения. А уж завтра он расскажет Черноснежке, и та, как всегда, придумает, как с ними бороться.
Харуюки крепко сжал кулаки и поставил точку в своих размышлениях. После этого он вернулся в зал и начал убирать посуду.
Глава 6
Следующий день, 19 июня, среда.
Харуюки заглянул в спальню матери, попрощался, получил традиционные 500 йен на обед, спустился на лифте и вышел из дома на восток, в сторону тротуара Седьмой Кольцевой.
Несколько дней назад во время урока обществознания классу Харуюки показывали старые фотографии и видеоролики о районе Сугинами. Их сняли ещё в далёком 2010 году на видеокамеры и, конечно, ни о каком трёхмерном погружении речь не шла. Но хаотичность и беспорядочность улиц тех времён произвела на Харуюки сильное впечатление.
Это был вовсе не тот искусственный хаос, который сегодня специально поддерживался на улицах Акихабары. Город казался живым, в одной куче смешались и история, и работа, и жизнь. Даже вдоль Седьмой Кольцевой дороги, одной из важнейших артерий столицы, можно было увидеть маленькие магазинчики, а то и жилые дома.
Естественно, даже сейчас в глубинах маленьких улочек и переулков можно встретить маленькие одноэтажные домики и здания. Но, по крайней мере, возле крупных железнодорожных линий, вроде Седьмой Кольцевой и Оумэ, разросшихся за последние сорок лет, расположились лишь огромные магазины, совмещённые с жилыми домами, или же зелёные парки. Исчезла похожая на муравейник застройка возле станции Коэндзи, уступив место пешеходным площадям, связывавшим между собой жилые комплексы.
И, наконец, главное. Кому-то это изменение показалось мелким, но для Харуюки оно имело огромное значение.
Он видел их повсюду, стоило ему выйти из дома. И именно потому, что их было так много, люди просто перестали их замечать. Маленькие пятисантиметровые купола и сферы. Социальные камеры. В исторических кадрах их не было.
Харуюки знал по урокам истории, что установка полностью автоматизированной системы публичного видеонаблюдения началась во второй половине 2030-х годов и немедленно привела к резкому падению уровня преступности. И с учётом возможностей этих камер, этот исход был закономерен. Эти камеры умели автоматически фиксировать «подозрительную» активность, оповещать о ней соответствующие органы, а также автоматически включать режим слежки. Естественно, камеры не могли ловить каждого преступника, но если перед их объективами бросить на землю окурок или пачку сока, то уже на следующий день домой придёт предупреждение от районной администрации, а в начале следующего месяца с банковского счёта автоматически спишется штраф.