— То-то я слышу – голос незнакомый. Сам вести сможешь?
— Так я почти от кирпичного завода сам веду.
— Молодец. Езжай до следующей станции, на ней остановка.
— Слушаюсь.
До следующей станции было недалеко, километров двадцать, по железнодорожным меркам – совсем рядом. Но Сергей нервничал – водить паровоз и поезд самому ему еще не приходилось.
Как это делать чисто технически, он знал, не первый раз на паровозе. Но вести за собой состав, тем более такой тяжелый – это особая ответственность, на паровозы бронепоездов ставили машинистов с опытом. Чтобы дорасти от помощника машиниста до машиниста, в мирное время требовались годы, а то и десяток лет. А он и в помощниках пару месяцев всего был. Но довел состав благополучно и встал под водоразборную колонку: требовалось пополнить запасы воды, но это уже была работа кочегара. Сам же спрыгнул с паровоза и отправился к командиру. Но тот уже сам спешил ему навстречу.
Встретились у зенитной платформы, откуда зенитчики сбрасывали гильзы на насыпь.
— Рассказывай, — приказал командир.
Сергей рассказал как все было.
— Сам, говоришь, привел? Замены тебе нет, прифронтовая полоса. Свяжусь с командиром дивизиона по рации. За мной.
Они подошли к бронепаровозу. Он находился в середине состава, командирская башенка была на тендере, там же и радиостанция.
Командира не было долго, четверть часа. За это время Сергей успел поделиться новостью с паровозной бригадой бронепоезда.
— Ай-яй-яй, — покачал головой машинист, — не повезло Васильевичу. А ведь мы знакомы давно были, лет пятнадцать.
В этот момент спустился по ступенькам старший машинист.
— Командир дивизиона приказывает тебе исполнять обязанности машиниста. Найдем замену – подменим.
— Тогда я кочегара на свое место ставлю, и кочегар мне нужен.
— Сейчас пришлю тебе какого-нибудь бойца.
— Если можно, того, кто топить умеет, или, на худой конец, человека сильного.
— Да знаю я!
Вскоре командир привел бойца – невысокого роста, жилистого. Такие обычно отличаются выносливостью.
— Водитель бронеавтомобиля Трегубов. Будет у тебя кочегаром.
— Есть. — И оба направились к паровозу.
— Трегубов, у тебя одежда погрязнее есть? Уголь кидать – работенка пыльная.
— Комбинезон есть, я в нем ремонт делаю.
— Бери и переодевайся, а то потом форму не отстираешь.
— Тебя как зовут?
— Сергеем.
— А меня Виктором. Я быстро. — И боец побежал к своему вагону.
Сергей взобрался в будку паровоза.
— Василий, с сегодняшнего дня я машинист, а ты – помощник. Это приказ командира дивизиона.
— А кочегаром кто?
— Сейчас придет – Трегубов Виктор. Тебе придется научить его котел топить.
— Дело наживное. Что с телом Глеба Васильевича делать будем?
Сергей за голову схватился. Служебный вопрос он выяснил, о гибели машиниста доложил, а вот о похоронах запамятовал – слишком много событий произошло за прошедший час. Только он взялся за трубку телефона, как снизу, с путей, раздался голос:
— Сергей!
Он выглянул в окно. Рядом с Трегубовым стояли три бойца с лопатами из отделения по ремонту путей.
— Командир приказал могилу у выходных стрелок рыть.
— А гроб как же?
— Откуда гроб на бронепоезде? И базового поезда нет. Брезентом обернем.
— Понял.
— Сергей, место покажи – ты же машинист теперь.
Но Сергей растерялся. Бойцы внизу, на путях, вдвое его старше, да и он с похоронами в первый раз сталкивается.
Не выходя из будки, он оглядел обе стороны от путей. Слева – возвышение небольшое, березки. Наверное, самое подходящее место, во время дождей и весной вода заливать не будет.
Сергей слез с паровоза и показал бойцам приглянувшееся место.
Бойцы споро принялись копать по очереди. В их движениях чувствовалась сноровка, и через полчаса могила была готова.
Бойцы ушли и вскоре вернулись, неся с собой кусок брезента и кусок железной пластины, на которой была написана фамилия машиниста, год его рождения и гибели – краска была еще свежей.
Тело машиниста спустили из будки паровоза, обернули брезентом. Из бронепоезда спустились бойцы – за исключением зенитчиков. Комиссар сказал краткую речь, и под винтовочный троекратный залп тело опустили в могилу. В свежий холмик воткнули железную пластину с фамилией и инициалами погибшего.
Через полчаса бронепоезд тронулся и покатил в Чернь. Ранее стоявшие там бронепоезда разъехались по разным направлениям, и на станции оставался лишь «Илья Муромец» и базовые поезда.