И, тем не менее, рациональных оснований для войн у великих держав — держательниц ядерного оружия давно уже нет: все, что можно завоевать, сегодня гораздо дешевле купить. Сегодня ни территория, ни ресурсы (пресловутая «нефть», из скромного энергоносителя превратившаяся в символ) не определяют богатства народов. Ибо главным его источником уже давно сделался человеческий капитал, — косвенным свидетельством чего является высокая ценность жизни в общественном мнении развитых стран: потери, по поводу которых Наполеон лишь обронил: «Одна ночь Парижа их покроет», сегодня бы низвергли любое правительство.
Поэтому главной целью развитых стран стала безопасность. И это было бы чудесно, если бы высокая ценность человеческой жизни сделалась пацифистским тормозом для всех государств разом. Но поскольку в мире остается удручающе большое и едва ли не увеличивающееся число режимов, не ставящих человеческую жизнь ни во что в сравнении с великими идеологическими и государственными целями, то угроза вожделенной безопасности исходит именно от них. А потому в сегодняшнем мире главная линия борьбы пролегает между иррациональностью и рациональностью, и с этой точки зрения Россия и Запад должны быть союзниками, ибо при всех пороках обеих сторон наши общества все же в огромной степени являются человекоцентрическими, а не идеоцентрическими.
И все-таки на радость своим истинным врагам они позволяют втянуть себя в холодную войну из-за фантомов, из-за ценностей времен Древнего Рима и Карфагена. Хотя сегодняшние ценности требуют ровно обратного, они требуют рациональным и сильным объединяться против иррациональных и слабых. Однако пока что мы наблюдаем обратное: похоже, рациональность сама впала в мессианизм, обратившись, таким образом, в свою противоположность, да еще и вообразила, что может поставить иррациональность себе на службу, вербуя из ее рядов надежных марионеток. Которые на деле способны работать лишь на самих себя, из года в год натягивая нос своим создателям: иррациональные Давиды — от Кастро до Бен Ладена (о тех, что слишком близко, мы лучше помолчим) — десятилетиями используют квазирациональных Голиафов в своих сверхчеловеческих амбициях и даже ухитряются в глазах простаков выглядеть жертвами.
В итоге борьба за безопасность сделалась главным источником опасности. Стремление к идеальному и вообще лучший способ разрушить сносное — если бы каждый из нас задумался, каким образом он мог бы сделать своих конкурентов абсолютно не опасными для себя, он очень скоро пришел бы к выводу, что их для этого необходимо истребить всех до единого. А поскольку они в своем стремлении к той же самой цели прекрасно понимали бы ход наших мыслей, то и они немедленно пришли бы к выводу, что спастись они могут, лишь опередив нас. Имея на своей стороне то весьма убедительное оправдание, что их действия были всего лишь превентивными.
Некий уровень взаимного недоверия, взаимного страха неизбежно стимулирует агрессию, в которой каждая сторона совершенно искренне ощущает себя жертвой, а вопрос «Кто первый начал?» всегда трактует в свою пользу. Поскольку и в самом деле ни один исторический процесс не имеет начала: прежде чем перейти к «горячей войне» участники конфликта годами, если не веками, обмениваются уколами и ударами, каждый из которых при желании может быть истолкован как казус белли. В итоге нам пришлось бы ответить: первым начал Каин, — но и он наверняка возразил бы, что Авель его спровоцировал.
Словом, ставить вопрос «Кто виноват?», захвативший на удивление много умов в фокус-группе моих добрых знакомых, — вернейший способ превратить любой межнациональный конфликт в безысходный. Там, где сталкиваются две разных морали, моральный подход абсолютно аморален. Не мораль, но лишь целесообразность дает какие-то шансы на примирение. Цинизма мне, цинизма! Однако квазирациональный мир, похоже, забыл, что его реальная цель — безопасность, а не такие фикции, как нефть или контроль над теми или иными территориями. Ибо если дойдет до большой драки, все равно никто ничего проконтролировать не сможет (много ли наконтролировали американцы в Ираке или мы в Афганистане?), а добывать нефть ценой безопасности в сегодняшнем мире означает питаться кусками собственного тела.
Но именно это и делает цивилизованный мир, воображающий себя форпостом разума в океане фанатизма. Он забыл, что на весах лежат не полусимволические приобретения в том или ином региональном конфликте, а — без преувеличения! — жизнь человечества. Ибо никакие ракеты и радары, никакое введение новых членов в старые мехи и союзы никого ни от чего не спасет: как друзья вы ни садитесь, ядерная зима накроет всех, и живые будут завидовать мертвым. Вся эта мелкая коммунальная склока, кого куда подвинуть и кого за кем усадить, ни в малейшей степени никого не защитит от гибели, а приблизить ее очень даже может.