Гаунт заморгал. — Чего? — ответил он.
— Я не шучу, Гаунт, — сказал Велт.
Они ушли на одну из верхних жилых платформ, подвешенную в пологе деревьев над зелеными водами. Внизу, солдаты Велта охраняли лагерь и присматривали за озадаченными партизанами. Солдаты с огнеметами выдвинулись в болото, чтобы свалить деревья и достаточно расширить лесной полог, чтобы организовать посадочную зону.
— Почему, ты думаешь, Крестовый Поход выдвинулся на Гереон, Гаунт? — спросил Велт.
— Потому что Второму Фронту нужно начать отвоевывать территории, чтобы подстегнуть свое право на существование. Потому что, мы не можем позволить Архиврагу окопаться среди нас. Потому что личности, как Кёрк и я, подавали прошение на попытку освобождения с тех пор, как мы вернулись.
— Все это правильно, — сказал Велт. Он был низким, широким человеком с редкими серыми волосами и черной бородкой на челюсти боксера. Зрачки его глаз были очень большими, радужки доходили до краев, и не было видно ничего белого. Он носил коричневый кожаный плащ, а эмблема его ведомства висела у него на груди. Как все инквизиторы, которых Ибрам Гаунт когда-либо знал, Велт был расстраивающее амбициозным. Властный, влиятельный, притягивающий своим великолепным интеллектом и эрудированный, он был вероломным и ненадежным, когда дело касалось того, что не было ничего ценного, чем нельзя было пожертвовать, если это служило его целям. Лилит была такой же. Как и Хелдэйн.
— Но? — спросил Гаунт, взвешивая слово.
— Есть еще одна, лучшая причина. Самая неоспоримая причина из всех.
— И какая?
— Ты, Гаунт. Ты – причина. Факт того, что ты вернулся назад. — Гаунт покачал головой в неверии и отвернулся. Он пошел к краю платформы и оперся на веревочные перила, уставившись вниз. В первый раз, когда он когда-либо был платформе лагеря, похожей на эту, он сражался за свою жизнь с монстром Уэкскуллом. Этот разговор казался каким-то образом более мрачным и гораздо более опасным.
— Вы все еще думаете об этом? — спросил Гаунт. — Я думал, что мы с этим покончили. Трибунал...
— Был, всего лишь, формальностью. — Велт подошел к нему. У него была привычка смотреть людям в глаза и не моргать. — Ты и твой отряд пришли сюда, на оккупированный врагом мир, и были здесь в шестнадцать раз дольше рекомендованного времени. Конечно же, вы изменились. Такое суровое испытание изменит всех. Но вы не были запятнаны. Вы выбрались нетронутыми. Это примечательная вещь, Ибрам. Примечательная вещь.
— Так вы мне говорили, инквизитор. Я полагал, что к настоящему времени уже должен был быть препарирован. — Велт улыбнулся. — Это не Темные Века, — сказал он.
— Ох, — сказал Гаунт, — я склонен думать, что это они и есть.
— У тебя была теория, что ты избежал порчи из-за того, что беати благословила тебя, — сказал Велт. — В качестве теории, это обоснованно. И, исторически, не без прецедентов. Но есть еще углы, с которых стоит посмотреть на это. Варианты, которые мои коллеги и ученые считают достойными рассмотрения.
— Вы имеете в виду, что это место и есть причина? — спросил Гаунт. — Что у этого места есть кое-что, что сопротивляется прикосновению Хаоса?
Инквизитор кивнул. — Гереон… и, в особенности, хорошо известный непроходимый Антилл. Ты рассказывал мне о нем, и я тщательно читал твои отчеты. Кёрк так же сослужила большую службу. В случае каждого из вас, и особенно в случае Рядового Фейгора, органические экстракты, полученные из ядовитых биологических организмов Антилла, оказались эффективными для борьбы с эффектами заразы Хаоса.
— Фейгор погиб на Анкреон Секстусе, — сказал Гаунт.
— Я знаю. И его тело не вернули. Если кого и нужно было препарировать, так это его. Увы, шанса у нас не было.
— Вы говорите, что Имперская Гвардия и союзные войска Крестового Похода… миллионы людей и огромное количество техники… были посланы на Гереон… из-за того, что Мюрт Фейгор пал в бою?
— Это чрезмерное упрощение.
Гаунт засмеялся. — Мюрту это бы понравилось. Можете говорить что угодно, но он любил хорошую иронию, даже если не мог озвучить ее.
Он повернулся к Велту. — Значит, вы не пришли спасать Гереон? Вы сделали это все, в надежде, что Антилл кое-что скрывает?
— Если в Антилле есть то, за чем мы пришли, это изменит историю. Это изменит судьбу Империума и человечества. Это освободит нас от нашего величайшего врага.
— Лекарство от Хаоса?
— Слишком банально. Но, да. Я полагаю, что это можно рассматривать так.
— Здесь нет такого, — сказал Гаунт. — Я могу избавить вас от усилий. Его здесь нет. И никогда не было. Может быть, Нихтгейнцы и знают некоторые экстракты с сильными медицинскими свойствами, но ни одного чудесного, которое вы ищете. У Маквеннера, одного из моей первоначальной команды, была идея. Он считал, что Хаос не разрушает нас. Он не поражает и не инфицирует, как болезнь. Это действует совсем не так, и поэтому от этого нет лекарства.