— С тех пор, как я включил его, — сказал Фарагут.
— Что за фес ты сделал? — прорычал Гаунт на молодого комиссара.
Последовал внезапный, мерцающий голубой свет вокруг них, и он расширился, накрыв всю поляну.
Многие их сопротивления, особенно Нихтгейнцы, закричали в тревоге. Длинные тени упали на лагерь и воды болота, появившиеся из-за внезапного источника света.
Вспышка от луча телепорта исчезла. Гаунт уставился на отряды вооруженных людей, окружающих лагерь. На них была черная с золотым броня, и символ инквизиции.
— Свою работу, — ответил Фарагут.
ПВН
I
Примерно через час после того, как Кафф говорил с ним во второй раз, Империум выплеснул еще одну ярости на Гереон.
Это произошло очень далеко от Далина, но он видел вспышки. Далекие отблески белого света осветили небо, и он почувствовал, как горячий ветер ударил по его лицу несколькими мгновениями позже. Вдоль восточного горизонта вырос, поляна из гигантских темных деревьев, состоящих из дыма.
У них были высокие стволы и венцы из черного пара. Они, несомненно, были огромными, потому что были в сотнях километров, и они стояли на месте часами, не размазанные ветром.
Еще два гигантских гриба поднялись далеко на северо-западе.
Затерянный в сердце К’эздрака, он с трудом пробирался по засыпанным пеплом улицам в одиночку. Городской пейзаж тлел, а к северо-востоку от него, несколько огромных шпилей полыхали, охваченные экстраординарно яростными пожарами, которые, казалось, горят с неестественной энергией. Безмолвные, стоящие на страже грибные облака, формировали фон для этих интенсивных пожаров.
Поблизости, город был сух, тих и пуст, так измазанный пеплом, что выглядел, как город после снегопада. Остовы зданий возвышались над ним, как старый, высохший коралл.
Далин убил Сынов Сека. Сама эта мысль удовлетворяла его. Он убил трех из них, в одиночку. Он понятия не имел, что случилось с остальными из них.
Он пристрелил двоих, когда они появились из здания. Они бежали, не ожидая, что их добыча повернется и станет сражаться. Он выстрелил по три раза в каждого, бросив их на землю. Хваленые солдаты, ужасные Сыны, так легко погибли! Далин почувствовал воодушевление. Он чувствовал себя так, как будто сдал какой-то продвинутый тест. Не только потому, что он почувствовал вкус битвы и убийства врага, а потому, что он убил самых лучших врагов.
Это было как раз тогда, когда Кафф заговорил с ним снова. — Будь осторожен, — все, что он сказал.
В то же самое мгновение, у Далина в голове появилась картина других Сынов Сека внутри развалин. Он видел, как они услышали выстрелы снаружи и остановились. Он представил, как они выскользнут из здания теперь, когда они были предупреждены, и нападут на него.
Он отошел назад в укрытие старого железного портика, и пригнулся, водя своим оружием. Легкий ветерок гонял пепел сквозь обломки.
Кусок штукатурки упал от ветра. Далин вспомнил про свое дыхание.
Ловкий и хорошо обученный, третий Сын Сека появился из оконного проема здания в двадцати метрах от дверного проема, и скользнул в тени и обломки.
Далин наблюдал за ним минуту-две, с восхищением смотря на шумовую дисциплину человека и его использование укрытий. Сын двигался вокруг, чтобы обойти любого стрелка, прикрывающего дверной проем.
Далин смотрел и ждал. Он ждал, пока Сын Сека не подобрался ближе и не подошел на очень хорошее расстояние для выстрела. Затем он убил его, попав в лоб.
Вражеский воин захрипел и упал лицом на камни. Далин еще подождал, но больше ничего не двигалось.
Он ретировался. Какое-то время он передвигался тихо, но после появления вспышек света, анонсировавших появление грибных облаков в небе, он расслабился. Вокруг не было признаков кого-либо. Он дал Меррту, Форбоксу и Жидкому достаточно времени, чтобы уйти от погони. Они давно ушли. Он несколько раз звал, выкрикивая их имена среди разрушенных зданий.
Его голос отдавался эхом, но эха были единственным ответом, которые он получал.
II
Он размышлял, почему он слышал голос Каффа.
Очевидно, это был не совсем голос Каффа. Далин очень хорошо понимал это, и хотя он был таким же суеверным, как и любой Гвардеец, он не верил в фантомные голоса или ясновидения. Это все было у него в голове, и он был удовлетворен этим фактом. Он прошел через чувствительные атаки за последние дни, и он был истощен, и напряжен до предела. Его боевые инстинкты были взвинчены. В крайние моменты, его собственный разум посылал ему подсознательные предупреждения, и он слышал их так, как будто они были сказаны Каффом.