- Кажется, я уже не горю желанием найти этого родителя, — задумчиво призналась я.
- Боюсь, тебе и не придется его искать, — хмуро отозвался Элиас. — Чаннаронг должен был вернуться из Трангтао еще вчера. Едва ли его отец или мать до сих пор не выяснили, что произошло, — а если и не выяснили, то все их сомнения наверняка развеет один визит в Трангтао. И едва ли жители деревушки не укажут на тебя.
Я прикрыла глаза.
Прекрасно. Еще один безумный колдун — или ведьма — на мою голову, только на сей раз — с монистом и неизвестными техниками зачарования, унаследованными от кровавых жриц-коломче. Что может быть лучше?
- У меня недостаточно полномочий, чтобы приставить к тебе круглосуточную охрану, — помолчав, признался Элиас. — Так что с твоей стороны было бы чрезвычайно благоразумно сейчас улизнуть через черный ход, прокрасться обратно в Кроуфорд-холл и не отсвечивать, пока этот зловещий родитель сам себя не выдаст. Подожди пару минут, пока я не пригоню машину со стоянки, и выходи из кабинета. Запасной выход в конце коридора, я шепну дежурному, чтобы тебя выпустили. Только сумку здесь оставь!
Я растерянно кивнула, и он ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Поднявшийся было сквозняк быстро улегся, не принеся никакого облегчения: с улицы сильно пахло выхлопными газами и раскаленным асфальтом. Жирную мушку, увивавшуюся вокруг приоткрытого окна, вдруг схватила на лету огромная летучая лисица, но я отчего-то даже не удивилась — ни ее появлению в городе, ни тому, как она сноровисто протиснулась за решетку и повисла на деревянном карнизе, скромно прикрывшись кожистыми крыльями.
Только безразлично отложила гадальные фишки, поднялась на ноги — они ощущались, словно ватные, и будто бы повиновались вовсе не мне — и уверенно пошла по коридору к главному входу, оставив дверь кабинета нараспашку.
Дежурный офицер, ничуть не удивившись краткости моего визита (видимо, нежно и преданно Элиаса Хайнса любили разве что в Мангроув-парке), коротко черканул что-то в журнале регистрации посетителей и отвернулся, гипнотизируя взглядом спрятанную под стойкой газету. Я прошла мимо, вежливо посоветовав обратить внимание на заметку на третьей странице, которую, кажется, в глаза не видела.
Солнце давно село, но снаружи по-прежнему царила оглушающая предгрозовая жара. Пожалуй, я предпочла бы переждать эту ночь где-нибудь под крышей, но непослушные ноги влекли меня вниз по узкой улочке, прочь от оживленного центра города. Власть фонарей заканчивалась в паре кварталов от участка; новенькие многоэтажные дома постепенно сменялись узкими колониальными постройками со скупо освещенными окнами и черными отметинами плесени под балконами. Я отстраненно наблюдала за сменой декораций, не останавливаясь ни на секунду.
Жилые кварталы постепенно утонули в густой зелени. Неухоженная обочина ложилась под ноги слежавшейся от постоянной сырости пылью; в воздухе остро запахло солью, машинным маслом и гарью, и я словно очнулась ото сна.
Лонгтаун остался позади. Из-за придорожных зарослей показались стройные ряды морских контейнеров, огороженных высоким сетчатым забором. За ними не было видно ни кораблей, ни большой воды, но сомнений не оставалось: я пересекла весь город пешком и вышла к открытому грузовому складу возле западного порта — одно это должно было заставить меня остановиться и дать отдых ноющим от долгой ходьбы ногам.
Но не заставило.
Я по-прежнему шагала вперед, словно телом управлял кто-то другой. Кто-то, кто знал, что в сетке ограждения есть солидная дыра, прикрытая с одной стороны пушистой зеленью, а с другой — разъеденным ржавчиной контейнером, который, кажется, не двигали с места уже несколько лет — и теперь едва ли рискнут вообще. Я пролезла на территорию склада, с треском порвав ткань юбки о торчащие обломки проволоки, и направилась вглубь, в самый старый и почти заброшенный угол, к которому так и не подвели ни рельсы, ни крановые пути.
Между облупившихся контейнеров то и дело мелькали чьи-то тени: вездесущие мальчишки, загорелые до черноты, кто-то заметно крупнее — я съежилась, но свернуть с маршрута не смогла. К счастью, обитателей порта я отчего-то совершенно не интересовала — они будто бы сами спешили убраться куда подальше, и это совершенно не внушало оптимизма.
Сквозь бетон покрытия то здесь, то там стали проглядывать упорные зеленые ростки. За этой частью склада, похоже, уже никто не следил — внимание владельцев сосредоточилось на новых площадках, которые с энтузиазмом арендовали заморские компании, а старые участки, оставшиеся еще с тех времен, когда порт был военным, постепенно поглощались подступающими джунглями: Лонгтаун больше не был аванпостом в наступательной кампании, и следы колониальных войн тихо ржавели и гнили в постоянной сырости.