- Она моя! — яростно заорала старуха, потрясая ножом.
Вид у нее был точно как в религиозном экстазе. Безумный взгляд, всклокоченные седые волосы, пятна крови на дорогом наряде и бесценном древнем монисте; не хватало разве что варварских барабанных ритмов да ритуального вина.
Впрочем, от последнего я бы точно не отказалась.
К площади вышел десяток человек. Женщин и детей среди них не было, а мужчины застыли в нерешительности, пока негласная хозяйка коммуны ярилась, неспособная поймать слишком шуструю добычу.
Пока — слишком шуструю. Надолго ли меня хватит с израненной спиной, после всех этих бессонных ночей? И надолго ли хватит миссис Чаннаронг?
Хотя ее смерть едва ли означала бы мое спасение. Как бы не вышло наоборот: старуха, по крайней мере, еще была настроена на долгую игру в кровавую месть. Остальные обитатели коммуны — едва ли.
Они не понимали, как мне удалось избавиться от чужого колдовства, на которое все так привыкли полагаться, и это пугало их еще больше, чем все ритуалы и темные истории из довоенного Ньямаранга, вместе взятые. И разговаривать с ними было так же бесполезно, как с убитой горем матерью: та не помнила себя от гнева, а они — от потустороннего ужаса.
Я могла продержаться еще немного, уворачиваясь от ударов и убегая от атак. Но потом…
В подступающей толпе мелькнуло знакомое лицо, и я запнулась от неожиданности. Старуха тут же воспользовалась моментом, чтобы нанести еще один удар — я едва успела повернуться боком, чтобы нож чиркнул по плечу, а не угодил в живот, и бросилась в сторону, потеряв Туантонга Раклона из виду. Вместо него на глаза мне попался помощник конюха из Кроуфорд-холла — кажется, даже не переодевшийся после работы, — и эта заминка стоила мне распоротого подола.
Если старуха рассчитывала морально уничтожить меня безнадежно испорченным платьем, то здорово просчиталась. Распоротая юбка только добавила мне прыти, но задуматься о том, что вообще забыл на складе управляющий Кроуфорд-холла — да еще в компании помощника конюха! — на ходу я все равно не успевала. Весь мир сжался до пятна щербатого бетона под ногами и шумного, нездорово тяжелого дыхания за спиной, — ровно до тех пор, пока я сама не запыхалась и бездарно споткнулась на ровном месте, упав и раскроив себе колено.
Я поднялась на четвереньки, уже понимая, что не успеваю, не успею, — и все равно не в силах остановиться. Колени ныли — и целое, и раскроенное; нестерпимо болели отбитые при падении ладони и израненная спина, тяжесть варварских украшений — ненастоящая, но от этого не менее ощутимая — тянула вниз, к выщербленному, серому бетону, уже покрывшемуся мелкими темными капельками крови. Но сдаться? Принять, что это и есть моя судьба?
Ну уж нет.
Я по-звериному рванулась вперед, так и не поднявшись на ноги. Снова запнулась, едва не перекувырнувшись через собственную голову, — и застыла, когда позади раздался тяжелый удар, приглушенный звон и звук падающего тела.
Над площадью вдруг воцарилась такая напряженная тишина, что мое дыхание показалось оглушительно громким.
Туантонг Раклон стоял возле костра, сжимая в руке здоровенный сук. У его ног, безвольно запрокинув голову, лежала старуха в безумно дорогом наряде: против дрына древняя защитная магия спасовала безоговорочно, и собравшиеся вокруг ньямарангцы, кажется, еще сами не могли в это поверить.
- Склад окружен полицейскими, — негромко, но очень четко произнес Туантонг и выразительно перехватил дрын, пока никто не опомнился и не бросился мстить за поверженную предводительницу. Будто в подтверждение его слов, где-то взвыли сирены — вовсе не так близко, как хотелось бы, и управляющий стиснул зубы, готовясь к нападению.
Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, понимая, что хватит одного смельчака, чтобы подмоги мы уже не дождались. Толпе достаточно малейшего толчка, чтобы растерзать нас на месте — а все свои возможности потянуть время Туантонг растратил в тот момент, когда ударил негласную хозяйку коммуны. Что бы им ни двигало, я должна была как-то выиграть несколько минут, чтобы полицейские успели добраться до склада.
Поэтому я все-таки поднялась на ноги и даже умудрилась ни разу не пошатнуться. Сжала пальцы, едва ощутив иллюзорную твердость драгоценной рукояти в ладони, и шагнула в пятно света у костра, вынудив Туантонга отступить в тень.