Она-то знала, что «безумная» страсть подруги имела вполне четкие границы. Саффрон хотела встретиться и держала коллекцию изображений, о да, но, в отличие от безумных поклонниц, не лелеяла потаенную мечту однажды выйти за него замуж и никогда не воображала себя на месте его экранных партнерш, охваченных внезапной любовью и окруженных кинематографично прекрасными ухаживаниями. Актер ей нравился, но она прекрасно видела грань между ним настоящим и его ролями.
На экране Натан Райт неизменно представал мускулистым героем, которому были одинаково покорны морские волны, скоростные автомобили и тяжелые револьверы, а путь его устилали тела врагов и разбитые сердца красавиц. В жизни он выплачивал кредит за двухэтажный особняк на окраине столицы и долгие годы безуспешно добивался руки виконтессы Тарнитон, чей отец рассчитывал на куда более приличную партию для дочери — и в конце концов нашел именно то, что искал. Виконтесса вышла замуж за человека своего круга, а Натана, оставшегося с разбитым, как у экранной красотки, сердцем атаковали журналисты и фанатки, и это оказалось последней каплей.
Что характерно, безумные поклонницы тоже предпочитали петлю. А Саффрон нашли со вскрытыми венами и заляпанной кровью до полной нечитаемости предсмертной запиской — с чего бы вдруг? К эпистолярному жанру покойная не тяготела совершенно, да и безголовая сентиментальность — не ее стиль. С горя Саффрон могла умчаться на ферму, кататься на слонах, или провести целый день в бутиках Лонгтауна, или интереса ради сунуться в порт и, подпоив главу таможни отцовским виски, порыться в конфискате… но уж точно не стала бы резать вены!
- Если я спрошу, кто убил ее, гадание ведь не даст точного ответа? — помолчав, чтобы не расплакаться, спросила Линдсей.
- Нет, — не стала обнадеживать ее я. — Глифы смотрят в будущее. Для прошлого у людей есть и свои глаза. Придумай другой вопрос и тяни фишку.
Линдсей судорожно вздохнула и запустила руку в мешочек.
- Адж, — немало удивилась я, когда она выложила передо мной фишку с короной из тростника, оскалившегося острыми срезами. — Знак поддержки от кого-то, облеченного реальной властью, силы, объединяющей единомышленников, но лишенной официальных регалий.
Линдсей кивнула так невозмутимо, словно именно этого и ожидала, и снова потянулась к мешочку. На этот раз глиф она достала вверх ногами и нахмурилась, выложив его передо мной.
- Тз’Икин, — озадаченно хмыкнула я. — Парящий орел. Перевернутый, он ассоциируется с закатом, окончанием чего-то светлого и доброго, нехваткой мудрости и лишением власти.
Гадание нравилось мне все меньше, и я почему-то совершенно не удивилась, когда третьим глифом оказался творческий Т’Чуен, который теперь прочно ассоциировался у меня с Джейденом, чтоб его, Старром — и, как и в прошлый раз, я затруднялась сказать, считать этот знак добрым или нет, но все-таки попыталась собрать толкования в одно — и испытала непреодолимое желание еще разок позвонить папе и нажаловаться на жизнь и несознательных подозреваемых, которые ну как не пишут чистосердечное даже при виде замученной ведьмы.
— Заговор, — обреченно констатировала я. — Кто-то из неофициальных лидеров Ньямаранга хочет пошатнуть Вайтонский престол. И выбрал для этого престранный инструмент… у мистера Старра ведь нет никаких связей с оппозицией?
- Я бы тоже не отказалась это знать, — задумчиво сказала Линдсей и ссыпала фишки обратно в мешочек. — Видишь ли, я не загадывала ни одного вопроса о нем. Я хотела знать, кто выиграл от смерти Саффрон, кому она угрожает в первую очередь и на кого следует обратить внимание, чтобы минимизировать последствия. Так что, — она подняла взгляд и приложила все усилия, чтобы скрытое торжество таким и оставалось, — тебе действительно стоит вызвать на откровенность Джейдена. Если, конечно, ты уверена в своем гадании.
- Гадание — на то и гадание, что уверенной на все сто в нем быть нельзя, — справедливости ради отозвалась я и обернула мешочек платком с монограммой. — Но я в любом случае пообещала, что попытаюсь, так? Загадывай вопросы про Джейдена.
Линдсей с готовностью кивнула… и без промедления вытащила из мешочка Т’Чуен.
Впервые за всю мою жизнь отстраненное выражение морды высеченной в коралле обезьяны показалось мне глумливым. Даже звезды в ее лапах подмигивали как-то злорадно: что, рассчитывала на прямой ответ и легкое решение поставленной задачи, ведьма? Как бы не так! Вот он, твой объект, творческий и противоречивый, не надейся на подсказки, пока сама не поймешь больше!