Выбрать главу

Безупречная осанка, длинная шея, гордо поднятая голова, словно внутри нее был идеально прямой стальной стержень, — она была похожа и не похожа на все изображения ньямарангских женщин, что я видела раньше. Хорошей жене в представлениях коренного населения полагалось, в первую очередь, быть скромной и покорной; всех известных красавиц рисовали с опущенным взглядом, аккуратно уложенными волосами, в многослойных ярких нарядах. Эта же…

Жрица-коломче не просто смотрела зрителю в глаза — казалось, она провожала взглядом, и на ее лице светилось равнодушное осознание собственной силы и власти, ни в коем случае не переходящее в самолюбование и превосходство.

В полном соответствии с ньямарангскими представлениями о красоте, она была черноволосой и белокожей, но отчего-то до ужаса напоминала мою собственную бабушку, рыжую и округлую, как переспелое садовое яблоко. Должно быть, как раз этим взглядом, слишком тяжелым и внимательным для такого обыкновенного лица.

- Теперь вы видите, — не скрывая торжества, сказал Джейден. Вопросительной интонацией в его словах и не пахло, и мне отчего-то нестерпимо захотелось запустить в него драгоценной статуэткой.

О да, я видела, что он хотел показать, — женщину, которая привыкла решать и вести. Сильную, мудрую, уверенную. Ведьму.

Вот только ведьма никогда не станет делать из чьей-то смерти представление!

- Вижу, — с отвращением подтвердила я.

- И вам не нравится, — вдруг заулыбался Джейден. Позабытая Линдсей растерянно переводила взгляд с него на меня и многомудро молчала, опасаясь спугнуть момент истины. — Знаете, из чего сделано ее тело?

Я присмотрелась. Тело было изжелта-белым, жутко похожим на слоновую кость, — но Джейден ведь говорил, что из нее делали только статуи бога и императоров?..

- Это ивуарин, — сообщил Джейден, который, похоже, и не ждал от меня ответа. — Минеральная кость — замена слоновой. Вы знали, что именно эта жрица-коломче впустила вайтонскую армию в императорский дворец? Солада была рабыней, но привлекла взгляд императора. Став жрицей, она запретила класть на алтарь детей и потребовала, чтобы жертв стали выбирать не только из черни, но и из знатных семей. За это ее едва не убили, но император увидел в этом удобный способ избавиться от неугодных и объявил Соладу неприкосновенной.

- Отчего же она решила предать императора, если он спас ей жизнь и поддержал ее идеи? — удивилась Линдсей.

Джейден смущенно кашлянул и отвел взгляд.

- Рабыню вряд ли спрашивали, желает ли она стать наложницей, — ответила я вместо него.

- Летописи утверждают, что Солада своим требованием выбирать жертв и из знати тоже хотела постепенно подвести благородные семейства к мысли, что от жертвоприношений можно отказаться вовсе, — дипломатично заметил Джейден. — Правда, эти летописи вели вайтонские ученые, и они могут быть далеки от истины. Однако мать Солады родилась в Дезервийском княжестве, и ей эти идеи были куда ближе, чем коренным ньямарангцам, так что, полагаю, имело место сочетание всех факторов разом. Благодаря Соладе были спасены десятки невинных детей, а кровавый культ остался только в музеях и летописях. А эту статуэтку на самом деле изготовил вайтонец, ее современник, и выбор материала не случаен: он показывает, что знания и власть можно использовать по-разному, а фокус с волком в овечьей шкуре прекрасно работает и в обратную сторону.

Ага. А еще этот ивуарин наверняка дешевле слоновой кости. Вряд ли вайтонец рассчитывал, что на статуэтку найдется богатый покупатель — идеи спасителя из народа никогда не пользовались особой популярностью у знати.

- Ты хочешь сделать серию статуэток из ивуарина? — недоверчиво уточнила Линдсей, пока я переваривала свои впечатления.

- По-моему, это идеальный материал для танцовщиц-коломче, — пожал плечами Джейден и уставился на статуэтку так влюбленно, как, кажется, никогда не смотрел на свою будущую невесту. — Представь: это женщина, которая могла отомстить, назвав жертвами сторонников императора, — да хоть его сыновей! — но предпочла тихо менять страну изнутри, без бурь и смут, пока не увидела выход, позволивший уничтожить культ полностью. Кому еще хватило бы мудрости и терпения?