Первым, разумеется, остыл английский сэр. Легко оторвал пальцы гостя от батиста своей сорочки и вдруг капризно спросил:
– А с какой это стати ты выглядишь старше меня? Разве не я – старший брат?!
Настала очередь виконта противно ухмыляться.
– Пока ты спал, я прожил долгую жизнь! – ответил он.
Тридцатилетний мужчина с вызовом глянул на восемнадцатилетнего юнца. И не важно, что эта жизнь была одной из немногих, которую он жил так долго. Да и ту чуть не потерял недавно из-за своего безрассудства. Самоуверенности у виконта было хоть отбавляй.
Как бы соглашаясь с ним, юноша кивнул в ответ, но выражение лица юного аристократа сделалось подозрительно ласковым.
– Да-а, восьмисотлетняя спячка, знаешь ли, – скука смертная… – протянул он. – И, смею заметить, вина твоя, что я «спал» так долго. Так что не обессудьте, виконт, если у меня на вас имеется зуб! – оскалившись, он показал острые, быстро растущие клыки. Плотоядно облизнулся. – В твоих интересах не дразнить меня. Понимаешь, о чем я?
Оттолкнул виконта и вернулся на свой диван. Гость, одернув темно-синий, украшенный вышивкой из черного гаруса, по-дорожному скромный камзол, занял диван напротив. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь треском горящих свечей. Вычурный, с инкрустацией, ломберный столик, стоящий между диванами был негласно назначен границей между двумя «государствами». Юноша вновь закурил. Лицо его заскучало.
Виконт, напротив, сложив руки на груди, настороженно косился в его сторону, не замечая, что все время катает на скулах желваки. «С меня хватит! Больше никаких голубей и веток! Так вот о чем умолчал хитрый старикан… Сами не смогли договориться с этим чудовищем… А у меня, значит, должно получиться! Нет уж, сеньоры… расхлебывайте без меня! Пусть чудовище и вас, любителей амброзии, попотчует чем-нибудь, кроме нектара богов!» – мстительно пожелал он, склоняясь к тому, что время потрачено впустую, пора заканчивать визит.
Внимание обоих привлек раздавшийся звон. Маленький паж нечаянно задел ногой пустую бутылку на полу.
– Ах, да! Как невежливо с моей стороны… – оживившись, нарушил молчание заскучавший было повеса, – совсем забыл спросить… Этот чудесный ребенок, которого ты привел с собой, он – твой слуга? Или вас связывает что-то более тесное?
– Не твоего ума дело! – отрезал виконт.
«Отчего это мы так напряглись, mon ami … – юноша сначала посмотрел на виконта, потом на его спутника. – Так-так…» Он уже не скучал.
– Интересно, ты хорошенький мальчик, очень похожий на девочку? Или девочка, переодетая хорошеньким мальчиком? – промурлыкал он, обращаясь к маленькому пажу, и добавил, полностью игнорируя сердитое выражение на лице гостя: – Я не буду против, если это окажется правдой… Хотя, все же, предпочитаю хорошеньких мальчиков!
До яркого румянца смутив отрока своими словами, вновь переключился на виконта.
– А, я понял! – воскликнул с видом «эврика». – Мальчуган твой оруженосец! И носит твое копье или меч… или что там еще полагается этим чертовым архангелам? Ты ведь теперь на службе у Добра, не так ли?! А это, полагаю, тяжкий труд – нести воздаяние грешникам!
Пригасив за угольно-черными ресницами ироничный блеск глаз, этот полный самолюбования Нарцисс, шаловливо наматывая на палец золотистый локон, поглядывал на своего визави, можно даже сказать, кокетливо.
«В косу, что ли заплел бы уже свою красоту, а то и с женщиной перепутать недолго…» – с неприязнью подумал виконт. В этом юном красавце его раздражало буквально все. А тот, с радостным возгласом «О, пардон, виконт! Он носит за вами шпагу!», уже разглядывал чеканную гарду испанской работы у великолепной шпаги, вынутой им из ножен. С оружием в руке встал в позицию «en-garde», сделал несколько изящных фехтовальных «па». Выпады его были стремительны и точны, словно бросок кобры. Чтобы услышать, хорошо ли поет толедский клинок, отсалютовал крест-накрест, улыбнулся и вложил шпагу обратно в ножны.
Маленький паж не смог скрыть своего восхищения, понимая, сколько глупцов клюнут на эту обманчиво-сладкую улыбку и будут хладнокровно заколоты белокурым убийцей. Тот, как должное принимая восхищение отрока, спросил у виконта, кладя шпагу обратно на стол:
– А хорошо ли вы, mon ami, умеете насаживать грешников на свой вертел?
Виконт глянул на него с искренним негодованием. Эта английская скотина только что усомнилась в его способностях владеть клинком?! Посчитав подобные слова намеком на вызов, взглядом задержался на шпаге, лежащей на столе. Обуревало желание проверить, так ли уж неуязвима эта сволочь, как уверял Монсеньор.