– Какого черта ты себе позволяешь?! Сейчас же отпусти меня, ублю…
Прохладная ладонь с силой зажала рот.
– Не горячитесь, mon ami! И впредь выбирайте выражения… Вы же не хотите, чтобы за ваши необдуманные слова пострадал этот чудесный ребенок? Правда?
Попросили его очень вежливо.
В каюте стало совсем светло, виконт нервно мотнул головой, показалось, что видит дежавю. На канапе, с золотыми львами на обивке, сидел один из миньонов, прижимая к себе маленького пажа. Он держал мальчика за горло. Остальные, уже ничем не напоминавшие прилежных студентов, неприятно ухмыляясь, расположились неподалеку.
– Только попробуй! Я…
– Что? Ха-ха-ха! Не волнуйся, я не собираюсь убивать его прямо сейчас! Он будет умирать долго… Очень… У тебя на глазах…
Пообещали ему ласково. До пробежавшего по спине противного холодка.
– Что тебе надо? Отпусти меня немедленно! – потребовал виконт, гордо выпрямившись, полный решимости больше не позволить этой взявшейся неизвестно откуда сволочи унижать себя.
Но корабль болтало. Стоять коленями на мягком ложе, застеленном по-восточному ярким покрывалом, и держать равновесие с вывернутыми за спину руками было непросто. А тут новый рывок за цепь, и он мгновенно утратил точку опоры. «Вот скотина!» Гордость виконта де Буасси униженно уткнулась носом в колени герцога Графтона, лорда Октавиана Клеманса Колдуэлла, пэра Англии.
– Какой же ты глупый! До тебя разве не дошло? У тебя больше нет права приказывать! И даже просить! – склонился к нему герцог Клеманс. – Ты на моем корабле! Наш венценосный кузен одолжил мне один из королевских фрегатов, чтобы я мог развеять свою меланхолию… Теперь мы играем в пиратов! Я захватил твое утлое суденышко и взял тебя в плен! Отныне ты мой пленник и раб! А рабу лучше угождать своему господину… мой милый французский тупица!
И виконта фамильярно потрепали по щеке.
– Да катись ты ко всем чертям… со своими играми! – пришел тот в полное бешенство, гусеницей елозя по постели и пытаясь хотя бы сесть.
– Я так и думал… – герцог за цепь притянул упрямца к себе. – Явился без приглашения… Испортил мне все настроение… И убрался восвояси, даже не попрощавшись… Вы дурно воспитаны, mon ami! Пожалуй, вас стоит научить хорошим манерам!
Схватил брата за волосы, приподнял ему голову.
– Ши, голубчик, можете приступать! – кивнул миньону.
«Ши? Какой еще, к черту, Ши?!» – удивился виконт.
Миньон, поймав его взгляд, плотоядно облизнулся. Раскосые желтые глаза уже давно горели злобным огоньком. Острые клыки с хрустом впились в ладонь маленького пажа, прокусив ее насквозь. Отрок зашелся криком от боли.
– Подонок! Мразь! – заорал виконт.
Сильным ударом ноги его спихнули на пол. Зазвенела цепь, за ошейник его поволокли к диванчику. Рывком поставили на колени. Теплое дыхание коснулось щеки.
– Вы совсем не слушаете, mon ami! За вашу неучтивость будет расплачиваться ваш оруженосец.
Его больно дернули за волосы.
– Почему ты упрямишься? Ты же не идиот, чтобы не понимать, что это означает? – встряхнул цепью герцог Клеманс. – Чем больше ты будешь упрямиться и дерзить мне, тем сильнее пострадает он!
Второй миньон вонзил клыки в другую ладонь отрока. Но тот уже не кричал, безвольно обмякнув на руках у тварей, жадно слизывающих кровь с его ладоней.
Теплое дыхание вновь коснулось щеки виконта.
– Не знаю, говорил ли тебе Монсеньор, что слюна Ши способна исцелять любые, даже самые страшные раны, но она же и сильнейший яд. Отрава уже проникает в его кровь и скоро наш маленький паж увидит свои самые жуткие кошмары… – вкрадчиво нашептывало ему чудовище. – Я мог бы остановить это, но тебе, вижу, нравятся его слезы…
Глубоко уязвленный взгляд виконта сказал, что это не так. В ответ незаметный кивок, и остальные миньоны присоединились к «пирушке». Один, расстегивая бархатную курточку, запрокинул мальчику голову, примеряясь к нежному горлу. Ухмыляясь, другой в это время стаскивал сапожки с его ног. По бледнеющему все больше лицу пажа все чаще пробегала судорога.
– Хорошо… Хорошо! Останови их! – сдался виконт. – Что тебе нужно? Я сделаю… Только оставь отрока в покое! И пусть эти твари уберутся от него подальше! – добавил он с грубоватой прямотой, уже забыв, что не должен дерзить.
Герцог Клеманс пододвинул стул ближе к стоящему на коленях пленнику, разглядевшему наконец, что тот и впрямь напоминает корсара. Ни бантов, ни шелков, ни бархата. Простые черные брюки заправлены в высокие кожаные ботфорты. Тонкая льняная рубашка с распахнутым воротом. За поясом пара пистолетов. Волосы на шее собраны в хвост. В ухе золотая, настоящая пиратская серьга.