«По крайней мере, не будет трясти своими косами…» – смешливо фыркнул виконт. Его вдруг разобрал смех. Это не ускользнуло от внимания герцога Клеманса: «Сейчас я развеселю тебя еще сильней…»
– Мы заключим сделку! – сказал он. – На несколько дней ты забудешь о своей дворянской гордости и станешь моим настоящим рабом! Будешь выполнять все мои прихоти, все мои капризы и желания! Скажу лизать мне сапоги – будешь!
Виконт негодующе уставился на него, и тот улыбнулся ему с ласковым коварством.
– О, это лишь на время, пока мой корабль идет в Кале! – уточнил герцог с самым невинным видом. – Не волнуйтесь, mon ami… Я высажу вас обоих на берегах любезной вашему сердцу Франции! Ты вернешься в Руан, в свой миленький «дворец» под названием «Сверчок»! К своей пышке – мадам Леру… Интересно, и куда вы там только смотрели… в этой вашей гостинице? – полюбопытствовал он. – Мадам – такая горячая штучка! Прямо вопит «возьми меня»! Я бы и сам не прочь, но у нее… – его брезгливо передернуло, – противный голос!
И усмехнулся, заметив неподдельное удивление на лице виконта. «Ну что за тупица! Даже не догадывался…»
– Итак, месье… Вы принимаете мои условия? Или подождем, пока Шибан обглодают его до костей? – спросил он, кивнув в сторону канапе. Маленький паж лежал на диване, лицо мальчика слегка порозовело, раны уже затянулись, он спал. Но миньоны сидели рядом. Они караулили свой «обед».
Молча, виконт кивнул. В ответ герцог Клеманс радостно хлопнул в ладоши.
– Превосходно! Раздевайся!
– …??!
– А, извини, у тебя связаны руки!
Порывисто вскочив со стула, он опустился на одно колено рядом с пленником.
– Я развяжу тебя… – предупредило белокурое, прекрасное, как цветок, создание, – но не надейся, что сможешь Сложить Ладони! Я отрезал тебе пальцы!
Потеряв дар речи, ошалевший, виконт уставился на свои руки. На правой не хватало мизинца и безымянного.
– Ну, не надо смотреть на нас такими глазами! – заметили ему капризным тоном. – Мы же пощадили твою левую руку. Шпагой владеть сумеешь! А заклинания? Что поделать… Увы, зло останется безнаказанным!
Крутанувшись на одной ноге, герцог Клеманс оседлал стул, уперев подбородок в сложенные на спинке стула руки. На лице ожидание, как у ребенка, наконец-то получившего долгожданную игрушку.
– А теперь раздевайся!
Виконт хотел подняться с пола.
– Нет-нет! Раздевайся на коленях! Ты мой раб! Забыл?
Одарив своего мучителя убийственным взглядом, пленник и не подумал выполнять приказ.
– Нет, ты не можешь отказаться! Ты дал мне слово дворянина! Исполняй же!
Нахмурившись, виконт стал быстро расстегивать пуговицы на камзоле. Его остановил раздавшийся веселый смех.
– Помедленнее! Я ведь не женщина, на которую ты спешишь запрыгнуть! Больше чувства, mon ami!
«Причем тут женщина?» Растерянность, придавшая лицу виконта довольно глупый вид, сделала его моложе. Злой ребенок чуть склонил голову набок. «Такой милый и такой непонятливый… Не дождусь, когда съем тебя… Но это потом, сначала – смешать с грязью твое достоинство и растоптать твою гордость…»
Медленно, а скорее неохотно, виконт стянул через голову батистовую сорочку и опустил руки. «Что дальше?»
Следящие за каждым его движением, искрящиеся насмешкой ярко-голубые глаза хищно сверкнули. Кончик языка быстро облизал уголок рта. С живым интересом испорченный ребенок разглядывал обнаженный торс мужчины в самом расцвете сил, стоящего перед ним на коленях. Прямые плечи. Широкую грудь. Плоский живот. Сильные мышцы под гладкой кожей. Темные соски. Родинку на шее, над самой ключицей. Он слышал, как в замешательстве, с каждой минутой все взволнованней бьется сердце пленника.
– Теперь повернись спиной. Спусти штаны и встань на четвереньки… – приказал герцог Клеманс. – Мы полюбуемся твоими достоинствами. Гончей… собачья эта поза будет под стать!
Лицо виконта дрогнуло, будто его обожгли плетью. Затем упрямо сжатые губы и потемневший от гнева взгляд дали понять, что только через его труп.
– Я жду!
В ответ на требовательный окрик, пленник без разрешения встал с пола. Брови упрямо сошлись к переносью. Шагнув к стулу, «раб» влепил своему «господину» увесистую оплеуху.
– Гадкий маленький ублюдок! Британская шваль, мать твою, я не стану игрушкой для твоей отвратительной, мерзкой похоти! – больше не сдерживая своего негодования, прорычал виконт, замахиваясь снова.
В него тут же, бульдожками, вцепились миньоны, поджав хвосты перед хозяином. Демон Кайя медленно выпрямился во весь свой рост. Нечеловечески страшные, с вертикальным зрачком, пылающие багрянцем глаза уставились на пленника, когтистая лапа потянулась к горлу виконта. Тот презрительно и зло расхохотался.