– Где мы? – спросил виконт, отстраняясь.
Военный фрегат под английским флагом стоял на рейде в гавани. От него одна за другой отчаливали шлюпки с командой. Вдалеке виднелся город. Белый, он сверкал золотыми куполами. Мечети, розовые дворцы. Это был не европейский город.
– Мы на Гибралтаре. А там Танжер – вместилище порока и один из крупнейших рынков рабов, – ответил герцог, снова обнимая брата.
– Что? – попытался оттолкнуть его виконт. С таким же успехом он мог попытаться оттолкнуть мачту.
– Не волнуйся, я пока не решил, продавать тебя или нет! – пошутило чудовище. – Знаешь, пиратствовать оказалось не так увлекательно… – добавил затем герцог Клеманс капризным тоном избалованного ребенка. – Мы решили поиграть во что-нибудь другое. Правда, я пока еще не выбрал, кем мне стать… Может, арабским принцем… и развязать войну с Испанией? Или турецким султаном? Поставить под знамена правоверных… и залить кровью Европу! Вырезать христиан – всех, от мала до велика, и пусть над вечным городом распятого Бога гордо взойдет зеленый полумесяц Аллаха! – весело хмыкнув, он развернул виконта за плечи к белеющему в бухте городу. – Но что бы я ни выбрал, ты останешься моей самой любимой одалиской!
– Не сравнивай меня с женщиной! – сразу же сердито вскинулся виконт в очередной бесполезной попытке избавиться от его объятий.
– Я и не сравниваю. С твоим-то характером… Будь ты ею… я бы уже утопил тебя, бросив за борт в мешке, полном кошек! Правда миленькая казнь… для тех, кто забывает следить за своим языком? – вкрадчиво подытожило чудовище, напомнив, кто здесь главный.
Виконт насупился.
– И сколько же времени мы шли сюда? – спросил он, вдруг похолодев от закравшегося в душу подозрения.
– А это имеет значение? – пожал плечами герцог Клеманс. – Или ты хочешь знать не о времени, а о способе? Думаешь, я вот так сразу, только за блеск сапфиров в твоих глазах, поведаю тебе все свои секреты? Не будьте наивным, mon ami!
Ничего не понимая в глубокомысленной эклектике разговора, виконт совсем запутался – о чем, собственно, идет речь. «Да и черт с тобой!» – обиделся он снова. Посмотрел на город, на корабли в порту и обиделся еще сильнее. «Как можно было довериться этой лживой английской скотине…»– Но это подло! Притащить меня сюда! Ты обещал высадить нас в Кале! Ты нарушил слово! Это низко и недостойно благородного человека! – загорячился он.
– Ну вот, опять ты со своей глупостью! Если, шевалье, вы всегда держите свое слово – это совсем не означает, что и остальные должны следовать вашему примеру!
Его снисходительно похлопали пониже спины, и виконт крутанулся, как ужаленный.
– С меня хватит! Я позову Монсеньора!
– Он не услышит!
– Почему это?
– Потому это… – передразнило чудовище, ласково заглянув в обиженно-сердитое лицо брата, – что мы с ним тоже заключили сделку! Монсеньор будет притворяться тремя обезьянками, которые что-то там не хотят делать… А взамен я оставляю тебе жизнь. И в виду имелась не жизнь тела, что ты сейчас носишь… Надеюсь, это понятно? – вглядевшись вдаль, герцог Клеманс сделал многозначительную паузу. – Никто не придет тебе на помощь… Никто не заступится за тебя… Видимо, для них всех… есть что-то более ценное, чем твоя свобода…
– И когда же все закончится? – задал виконт по сути своей глупый вопрос. Ответ был очевиден. Стоило заглянуть в насмешливые глаза чудовища.
– Когда надоешь!
«Понятно…» – насупившись совсем по-детски, виконт отвернулся. Герцог Клеманс притянул его, обиженного, к себе.
– Если задумал лежать бесчувственным поленом… – пощекотал ему дыханием шею. – Забудь! Отдам Ши на воспитание! – пригрозил он с лукавой усмешкой и тут же расхохотался. Потому что, при упоминании о миньонах, виконт стыдливо вспыхнул до самых корней волос и, нервно дернувшись, оглянулся. Словно эти твари уже стояли у него за спиной.
– Сам виноват!
– Я?
– Твои сладкие стоны… Они заставили меня продлить твой плен…
– Неправда!
– Неправда?
Его слегка куснули за ухо. Совсем не больно. Но вдоль позвоночника пробежала дрожь, а непонятная слабость в коленях заставила виконта ухватиться за парчу на груди чудовища.
– Вот видишь, я еще ничего не сделал, а ты уже падаешь в мои объятия… – прошептали ему на ухо.
– И вовсе я никуда не падаю! – горячо запротестовал виконт.