Бронзик
Лушка сидела на подоконнике и смотрела в окно. За окном все было обычным и привычным: тополя, тянущие голые ветви к серому небу, стылые лужи, в которых мокли остатки коричневых листьев, капли дождя на стекле и редкие прохожие, ежившиеся от порывов мокрого ветра. Скукота. На душе у Лушки было соответственно. Вот угораздило ее подхватить простуду, когда и зимы-то еще не было. Конечно, большинство одноклассников обрадовались бы перспективе посидеть недельку дома и прогулять контрольную по математике, но Лушка была странным ребенком. Учиться ей нравилось. Нравилось писать сочинения, особенно на свободную тему, нравилась решать задачки и учить стихи, она всегда выбирала самый длинный отрывок, еще летом перечитала все книги по программе. А еще в школе была лучшая подружка Алька и Денис… С Денисом Лушку посадили на одну парту еще в третьем классе, чтобы поменьше болтала на уроках с Алькой. Поначалу Лушка огорчилась, но оказалось, что с Денькой даже веселее, чем с Алькой. Он сразу взял соседку под свое покровительство и больше никто в классе не смел дразниться: «Лушка-сушка –плюшка, где твоя подушка?» Дразнилка была дурацкая, но одноклассникам нравилась. В такие моменты Лушке хотелось, чтобы родители выбрали ей другое имя, не могли что ли нормально назвать – Машей там или Варварой что ли. Нет, вот захотелось им в честь прабабушки Лукерьи. Мама утешала тем, что теперь вообще в моде старинные имена, так что на фоне всяких Назариев, Глебов и Прасковий Лукерья выглядит очень достойно. А папа отыскал в сети страничку со значениями имен и сказал, что оно означает по-гречески – сладкая. Правильнее, конечно, Гликерия, но тут уж возмутились в два голоса и мама и Лушка: бабушка была Лукерьей – и точка (это мама), а нам еще только Глушки- заглушки не хватало (уже Лушка). А уж узнают о сладкой, задразнят каким-нибудь сникерсом или мермеладом. Но с появлением в ее жизни Дениса Лукерья и вовсе примирилась со своим именем. Когда их посадили рядом, Лушка искоса разглядывала своего напарника. Загорелые, покрытые светлым пушком щеки, темный чубчик, веселые карие глаза. «Интересно, а он бы смог меня поцеловать? – подумалось при воспоминании о недавно почитанном «Томе Сойере». Характер у Дениса полностью соответствовал фамилии – Веселый. Он учил Лушку играть в морской бой, угощал пирожками с вареньем и всегда выбирал себе в пару во всех играх. Алька даже немного ревновала Лушку к Денису. Но Алька – это Алька. С ней хорошо играть в классики, прыгать в скакалки, делиться фотками и приколами в телефоне, а Денис – совсем другое… Что другое, Лушка не слишком задумывалась, хотя в свои почти двенадцать лет, конечно же, знала об отношениях мальчиков и девочек, перечитала и пересмотрела кучу книг и фильмов о любви, о некоторых, что греха таить, даже мама не догадывалась.
Денис конечно же еще перед первым уроком позвонил, увидев пустовавшее впереди место. С прошлого года класс сидел за новой школьной мебелью, по одному, – родители скинулись, расстарались, вошли в положение школы и закупили своим чадам удобные современные парты. Лушка категорически запретила приятелю ее навещать - с инфекцией не шутят, на деле, ей просто не хотелось, чтобы Денька видел ее распухший нос и красные глаза. Лушка еще раз осмотрела улицу и скосила глаза налево. Там, на карнизе фасада спал, свернувшись клубком, бронзовый кот. Кот этот появился на доме совсем недавно, летом. Лушке ее улица всегда нравилась – вроде бы в центре города, а такая зеленая, тихая, уютная. Тут не было огромных маркетов, шумных ресторанов, модных магазинов, только несколько уютных кафе да небольшие частные магазинчики. И такие интересные! В одном продавали ткани самых необычных расцветок. Хозяйка магазина уверяла, что эти пестрые, цветастые шелка, батисты и вельветы производят в Италии под звуки классической музыки. На полотнищах был удивительный мир цветочных полян, диких джунглей, подводных глубин. Ткани можно было рассматривать часами, как картины в музее. Стоили все это немало, но мама иногда покупала кусочек яркого дива и шила себе и Лушке яркую юбку или топик. А еще в этом магазине всегда спала на прилавке старая серая кошка на специальной подушечке, а у входа лежали два огромных добродушных пса. У одного пса была искалечена лапа, у другого выбит глаз. Собак и кошку хозяйка магазина подобрала на улице. В доме за городом у нее жило еще много «подобранцев». Все желающие могли оставить деньги на корм животным в специальной коробочке. Лушка частенько забегала сюда погладить кошку, поглазеть на ткани-картины, положить несколько монет в коробку. Рядом была лавка с бусинами и шнурами для рукоделия. При входе там всегда звенел маленький колокольчик, а все полки были уставлены мягкими самодельными игрушками и увешаны разноцветными поделками из бисера и валяной шерсти. Лушка обожала смотреть на огромные пуговицы причудливого вида, мелкие камушки-самоцветы, ажурные металлические детальки для ожерелий… А еще на углу находился книжный магазинчик. Там можно было выбрать разноцветную открытку или интересную книжку. На другом углу было кафе в стиле стимпанк. Казалось, посетитель попал в машинное отделение старинного корабля или паровоза. Всюду трубы, вентели, баки, краны… Только не черные и унылые, а веселых оранжевых, желтых, зеленых цветов. И сами дома на улице были двух- трехэтажные, светлых, пастельных тонов, с лепниной, балкончиками, карнизами, увитыми диким виноградом. Совсем рядом, за углом шумел, жил своей жизнью большой город, а тут цвели на зеленых газонах настурция и космея, источали по весне аромат липы и акации. Автомобили проезжали по улице нечасто, троллейбусы и маршрутки не ходили вовсе. Лушка свою улицу любила и нипочем не хотела бы жить в огромном небоскребе, даже в самой благоустроенной роскошной квартире. Их двухкомнатное жилище досталось маме от ее родителей. Родители папы жили в деревне, на лето Лушку отправляли к ним. Там у нее было несколько подружек, там всегда вкусно кормили, бабушка позволяла есть сколько угодно вишен и гороха, пить парное молоко, а еще было купание в речушке, походы в лес за грибами, катание на лошадях соседа, но к концу лета Лушка начинала скучать по своей комнате, дому, улице. А потом появился Бронзик. Лушка увидела его, когда шла с мамой домой от автобусной остановки. Большой бронзовый котяра вальяжно развалился на карнизе чуть пониже их окна. Он казался совсем живым. Чудилось, шевелятся от ветра шерстинки на пушистом хвосте и щурится чуть приоткрытый зеленоватый глаз. Лушка даже остановилась от удивления: