Там ей сунули под нос спирт, и она волей-неволей пришла в себя на соломе в окружении множества обвешанных оружием головорезов.
Ланита была красивой женщиной. Нежно-персиковая кожа, мягкие каштановые волосы, выразительные голубые глаза с зеленцой и длинные ресницы. Даже без учёта её расшитого золотом приталенного платья она была весьма хороша…
«…примерно как дорогие шлюхи Брезара», — усмехнулся Морай. Он встал на колено перед дрожащей леди. И огоньки факелов угрожающе сверкнули в его серых очах:
— Ланита, — повторил он голосом, что снился ей в кошмарах. — Отвечай, где твой сын, Вранальг.
Её розовые губы задрожали. Она смотрела в лицо своего похитителя и словно не хотела верить, что это происходит с ней взаправду.
Тогда он протянул к ней руку, пахнущую гарью и дымной драконьей чешуёй, и крепко сжал её челюсть в своих мозолистых пальцах. И проговорил отчётливо:
— От-ве-чай.
Ланита часто заморгала, не смея шевельнуться.
— Я не знаю, — наконец пролепетала она. — Клянусь, я не знаю! Вранг, наверное, решил спрятать его… он не сказал мне!
«Этот Лопух, что докладывался Дурику, вестимо, тугоухий», — скривился Морай. — «Но ничего страшного. Это всё равно прорыв в нашей десятилетней войне».
— Г-где я? — Ланита попыталась вырваться, её тело забила дрожь. — Что вы…?
Рот Морая растянулся в привычной кривой улыбке.
— Теперь ты у меня в гостях, дорогая кузина. И будешь под моим крылом до тех пор, пока мы с Врангом о чём-нибудь не договоримся.
Её лицо побелело, как выступившая из земли кость. Она крепко сжала край своего подола.
«Я переправлю её Пещорным Трактом в Брезар», — решил маргот. — «Но не всё сразу».
Скаре нужно было отдохнуть. Поэтому Морай решил задержаться в Руфаро. Он потребовал известить его о том, как обстоят дела в Таффеите и понял, что вряд ли нападения на перевал стоит ожидать сегодня: судя по последним сведениям, не хватало знамён самых значительных нобелей Астралингов.
Поэтому маргот со спокойной душой послал пару поручений в Брезар и некоторые точки вокруг Долины Смерти — отрядам Зверобоя и карателям Шакурха. Генералу Шабаке, который должен был руководить обороной Таффеита, для надёжности отправил конного гонца. И ввечеру явился к запертой в одной из комнат Ланите.
Сперва он надругался над кузиной. Он не дал ей одеться или уйти, и, когда Миремб и его головорезы стали пить с ним. Ей пришлось остаться сидеть у его ног, страдая от причинённого унижения. До глубокой ночи они услаждались её слезами и портвейном. Миремб не раз спрашивал, нельзя ли ему тоже.
— Говаривают, что все потомки Моргемоны во втором и третьем поколении имеют проблемы с воспроизводством детей, — усмехался наёмник. — Некоторые живут всю жизнь и зачнут разве что одного — в лучшем-то случае. Может, нужна помощь со стороны?
Но Морай непреклонно отвечал:
— Твои руки грязноваты для такой знатной леди.
Он оставался единственной стеной меж обнажённой Ланитой и множеством жадных взглядов. Она едва не расцарапала себя с ног до головы, лишь бы не позволить им видеть себя в подобной непристойности.
Её это пытало сильнее любого насилия. Поэтому в какой-то момент она не выдержала и взмолилась, схватив подол марготской котты:
— Маргот, прошу, оставьте меня, прошу! Я не замышляла ничего против вас, я лишь исполняла долг жены и матери; за что вы таким страшным бесчестием и болью наказываете меня?
Подвыпивший Морай повёл мыском сапога по её плечу и ответил:
— Я глава рода Тарцевалей, а ты, моя невестка и моя двоюродная сестра, подчиняешься мне. Разве не честь для тебя — ублажить меня?
Её глаза раскрылись в ужасе. Куривший рядом Миремб рассмеялся. Но Ланита была до трогательного жалобна. Она обняла сапог Морая, уткнулась лицом в пряжку и стала твердить:
— Я сделаю, что вы захотите, маргот, но только для вас. Прошу, умоляю, не давайте больше этим… этим… этой черни… смотреть на меня.
Морай облокотился щекой на руку, в которой держал кубок, и поглядел на неё с усмешкой. Головорезы сузили круг, пожирая глазами обнажённое тело леди Ланиты. Они знали, что маргота трудно разжалобить; но он понял её мысль куда лучше них.
«В сущности, этим шакалам и правда хватит таращиться на то, что принадлежит мне».
— Ты права, — наконец изрёк он и жестом отогнал вояк. — Парни, беритесь друг за друга. Леди устала от ваших масляных взглядов.
Она расплакалась, обняв его ногу ещё крепче, но он оттолкнул её. И бросил:
— Иди, отоспись. Здесь будет легче, чем в дороге.
— Я велю дать ей кровохлёбки, — услужливо сказал Миремб.
— И придержи подальше своё похотливое зверьё.
После чего отправился спать.
На следующий день он отобрал сопровождение для леди Ланиты и велел увезти её в Брезар. А сам сел на Скару и совершил ещё один недолгий перелёт до городка Астры, ближе к Таффеиту. Там он встретился с посыльным генерала Шабаки и с удивлением узнал, что марпринц Каскар, похоже, не стал выдвигаться к месту сражения — его зелёного дракона Наали не было видно даже с самых высоких наблюдательных пунктов в горах.
«Ну, может, ещё появится», — предположил он. — «Нет нужды мариновать дракона рядом с медленно идущими отрядами. Хотя раньше он предпочитал делать примерно так. Но теперь, вероятно, у него много дел в Арракисе: Рэйка буквально взбесилась, отовсюду повылезали эти жрецы-ааниты, и люди идут за ними против собственных господ».
Было два варианта: либо Каскар узнал о похищении сестры и передумал наступать на Таффеит, либо он уже подписал требования Иерофанта Эверетта и больше не мог выводить дракона на бой с людьми. Ни один из них подтвердить пока не удавалось.
Эту ночь Морай провёл в Астре. А на следующий день долетел до Таффеита. Город в предгорьях был превращён в ершистые укрепления, которые разразились ликующим рёвом при виде тёмного силуэта Скары.
— Мор! Мор! Мор! — скандировали солдаты под чёрными флагами, и горы сотрясались от их голосов.
Генерал Шабака, авантюрист с запада, который не имел беззаконного прошлого, но был покорён подвигами Морая, с самого начала прибыл ко двору с неплохим опытом командования. Теперь же он превратился в маршала Брезы, которому Морай доверял сражения даже тогда, когда сам не собирался в них участвовать.
Статный лысый генерал с пышными усами, держа под мышкой шлем, быстро обрисовал марготу ситуацию.
— Каскар наступает, маргот. И с ними знамёна Хауров.
— Хауров? — вскинул брови Морай. — Семейство Исмирота, где тот умертвил своего братца. Они вряд ли вышли бы всеми полками без поддержки дракона, а их дракон… разве уже подрос?
— Похоже на то.
— Он прибыл?
— Пока нет. Но разведка утверждает, что у переправы видели двух.
— Понятно, — вздохнул Морай и устало вздохнул. А затем спросил:
— Лионай здесь?
Сэр Лионай Шабака, его старый друг и сын генерала Шабаки, был представлен ко двору тогда же, когда и сам генерал прибыл служить Мораю. Лионай был оптимистичным мальчишкой и почитал за честь подносить Мораю его меч, поэтому он в какой-то степени был его оруженосцем.
Однако он был довольно привязчив и уж очень прикипел к марготу. До такой степени, что генерал заподозрил между ними нечто неладное и стал отсылать сына в разные кампании, чтобы тот, во-первых, получил боевой опыт; во-вторых — возмужал; а в-третьих — научился жить без Морая.
Теперь Лионай действительно повзрослел и прекрасно справлялся с ремеслом военного командира, отдавая предпочтение засадным тактикам и стрелковым подразделениям. Приезжая в гости к Мораю, он рассказывал о уже своих собственных оруженосцах и воспитанниках, однако чаще — о подвигах и битвах.
— Здесь, — после некоторой паузы ответил генерал Шабака. — В артиллерийском командовании.
— Зайду поздороваться, — усмехнулся Морай и, игнорируя его тяжёлый взгляд, пошёл по стене.