Морай тут же сделал несколько шагов назад. Он закрывал собой Вранга и одновременно не сводил глаз с тени, что стремительно снижалась к ним.
Этим промозглым днём шипастый Мвенай был счастлив получить угощение. Он с довольным рёвом спикировал на прогалину и смёл коня вместе с пнём, а затем, давясь визжащим скакуном, стал хищно урчать. Его лапы взрыли землю, его многочисленные перепонки растопырились; и он не обращал внимание на двух людей, что восхищённо глядели на него от линии деревьев.
Морай и Вранг придерживались тени тисов. Морай выждал несколько долгих мгновений. Хищник вгрызся в добычу, и теперь она занимала его достаточно, чтобы в случае чего спасти им жизнь.
Вранг совсем спрятался за него. Маргот же пошёл вперёд, разведя руки.
— Мвенай! — позвал он, и дракон издал в ответ короткий рык, не отвлекаясь от трапезы. — Хороша закуска, верно? Здесь, в Долине Смерти, тебе рады!
И он невольно засмеялся, счастливый оттого, что видит великолепного зверя в такой близи.
Тот грозно сверкнул жёлто-зелёным глазом. Морай не стал подходить ближе; он схватил Вранга за плащ на плече и вытянул его вперёд. И прошипел ему на ухо:
— Давай, говори!
Тот едва сумел совладать с собой. Он сглотнул и произнёс приветствие на сциите, которое знали все драконьи лорды и доа, с которым входили в обиталище дракона и без которого никогда не начинали общение:
— Таа-рэу, Мвенай.
Их взгляды пересеклись. Но лишь на мгновение; дракон тут же гневно взревел и ударил колотушкой хвоста по земле. Вся прогалина дрогнула под ногами. Морай дёрнул брата назад и воскликнул:
— Сци, Мвенай! Сци!
Это был возглас спокойствия — то немногое, что Морай помнил из сциита.
Мвенай зарычал ещё громче. Вся его морда была перемазана в тёплой лошадиной крови. Сперва он смотрел на визитёров боком, как птица — так глядели драконы, готовые общаться.
Но потом он повернулся к ним прямо, в анфас. Так глядели драконы, собиравшиеся жечь.
Морай и Вранг мигом кинулись прочь. Залп огня с рёвом прокатился вслед за ними. Пламя разбилось о мокрые тисы — и не настигло двух Тарцевалей. Но те всё равно упали в траву и прижались к земле.
К счастью для них, Мвеная не интересовала их судьба. Разогнав назойливых наблюдателей, он спокойно угощался подношением. Морай с Врангом слушали, как трещат лошадиные мышцы и кости в его зубах.
Трапеза длилась недолго. Несколько минут дракон булькал, урчал и клекотал. Но затем земля содрогнулась — и он выпрыгнул в небо. Дождевые капли слетели со всех окрестных деревьев. Лордов окатило ледяной водой.
— Мда, — присвистнул Морай и сел, ухмыляясь. Иголки и травинки застряли в его волосах, а всё лицо перемазалось грязью.
Вранг не разделял его авантюризма. Он выпрямился, скинул с себя комья мха и украдкой выглянул на поляну.
Мвенай не доел — сырые остатки поблёскивали рядом с пнём.
— Он д-даже не поджарил лошадь, — стуча зубами, будто от холода, пробормотал Вранг.
— Они не жарят свою еду, — хмыкнул Морай. Он тоже встал и с любопытством осмотрел на прогалине следы, примятые огромными лапами. — Как ты себе это представляешь? Их огонь всё живое превращает в пепел. Если они и могут дыхнуть послабее, всё равно половина тебя успеет обуглиться, а половина останется сырой.
Вранг сглотнул и кивнул. По нему было видно, что он совершенно не горел желанием узнавать на практике описанное в Кодексе Доа.
Они покинули место встречи в молчании. Возвратились к своим едва живым от страха скакунам. Отвязали их — и помчались обратно в сторону Брезара.
«Он прилетел и не изжарил нас обоих сразу же!» — ликовал Морай. — «Врангу следует быть поинициативнее, если он будет общаться с ним. Думаю, у него есть шанс. А даже если и нет, умереть в зубах дракона — честь».
Как раз недалеко от Лордских Склепов их скакуны выбились из сил, и братья решили спешиться. Они шагали по мокрой траве, сбивая росу сапогами, и вели за собой лошадей. Морай посмеивался, хотя и хромал; а Вранг, ступая ровно, выглядел очень подавленным.
— Ну, первое знакомство прошло удачно — мы оба живы, — оптимистично заявил маргот. — Потом будет второе, и ты выйдешь вперёд. Он привыкнет! И, возможно, однажды позволит тебе прикоснуться к нему.
Он ковылял так быстро, что не сразу заметил: брат остановился. Тогда маргот обернулся и с недоумением нашёл его глазами на тропе. А Вранг, не подходя, сухо сказал:
— Морай. Чего ты добиваешься? Я твой пленник уже почти целый лунар. И за всё это время ты проявляешь ко мне дружелюбие, будто хочешь возрождения братских чувств. Чего ради? Мы не станем союзниками после случившегося.
Морай развернулся на пятках и подошёл к нему. И пихнул его в плечо — точь-в-точь как в детстве после очередной удачной авантюры. И такая же улыбка заиграла на его лице.
— Не станем, — подтвердил он. — Но это не изменит нашего родства. Ты, как и я, сын маргота Минорая; и ты можешь стать доа. Я хочу, чтобы ты им стал. Мвенай будет отличным лётным супругом для тебя.
Однако он не нашёл в синих глазах Вранга ни намёка на воодушевление. Ни гордости, ни амбиций драконьего лорда, ни тёмного желания наконец получить истинную силу. Младший брат смотрел отрешённо и непоколебимо. И впервые из его уст прозвучало мрачное, но как никогда твёрдое заявление:
— Нет, Морай. Нашего родства, конечно, ничто не изменит. И ничто не изменит тех дней, когда ты был моим героем, единственным из братьев, кто был для меня, Вельга и Мальтары спасителем от старших. Но после этого ты превратился в моего тюремщика. В мой позор. Приковал меня к Астралингам. Лишил меня всего. И этого тоже уже ничто не изменит. Не предлагай мне своих благ, не мани меня драконом и не играй со мной в добродушие. Я не забываю и не прощаю.
Морай замер. Он посмотрел на брата с недоумением и на мгновение даже ощутил обиду в глубине души.
Но потом тут же принял невозмутимый вид. Он мыслил совсем иначе и смотрел лишь в будущее.
— Это не имеет значения, — сказал он. — Хочешь ты или не хочешь — стая будет продолжать полёт. И ты, её часть, рано или поздно — со мной или без меня — распахнёшь свои крылья.
15. Старые друзья хуже новых
Следующим днём Эйра, отправляясь поутру в Лордские Склепы, задержалась в холле. Чутьё заставило её проверить, что за бугорок образован ковром прихожей. И это оказалось маленькое колечко — медное, со стёклышком, будто драгоценным камнем — украшение Почтенной.
Тут же в голову Эйры закралось несколько неприятных мыслей.
«Если Почтенная была здесь, и Морай не сказал мне об этом, то значит, он не хотел, чтобы я знала. Поэтому спрашивать его я не стану. Навряд ли ему понравится, что я поеду в “Дом культуры”. Но, пока он занят со своими авторитетами от местной контрабанды, он не будет интересоваться, куда я собралась. В конце концов, я целыми днями где-то снаружи».
Поэтому Эйра привычно позвала одного из мечей Мора, чтобы он сопроводил её. И поехала в свою прежнюю обитель в чепце с вуалью, чтобы чуть скрыть лицо.
Теперь её тёмные одежды были с мехом и бархатом. Длинная накидка на уличном платье имела подбивку из чёрной лисицы, а руки украшали перчатки из кожи пантеры. Довершали картину дорогие сапожки и множество нижних юбок; обласканная марготом куртизанка одевалась, как знатная леди. И передвигалась на двуколке.
Однако она не придавала значения этим прелестям достатка. Разум её был весь устремлён в её ремесло. Она только в вопросе бижутерии отметила своему покровителю, что предпочитает пирит — за его особые природные свойства — и поэтому продолжала носить браслет от Печальной, невзирая на его неподобающую дешевизну. Тогда Морай подарил ей ещё и тяжёлые серьги из «кошачьего золота».
Словом, Эйра совершенно искренне не подозревала, какой фурор произведёт её появление в «Доме». Она сошла с двуколки и, придерживая свой чёрный бархатный подол, постучалась. То был послеобеденный час, когда полуголые куртизанки ещё только переодевались.
Внутри раздалась возня, и ей открыла Злая. Она обомлела.