И все же какая-то эгоистичная часть ее существа страдала от понимания того, как она была близка к жизни. Она цеплялась за каждую нить, которая могли бы ее спасти, но они не поддавались ей.
Северин поступил очень жестоко, пожелав показать ей все. Зачем еще он оставил мнемонический жучок рядом с ней вместе с бриллиантовым медальоном, который как-то использовал, чтобы призвать ее? Лайла еще раз ударила по разбитым крыльям мнемонического жука, глядя, как воспоминания, хранившиеся в нем, вырвались наружу со вздохом. Снова и снова она колотила жука о лед, охваченная неистовым желанием уничтожить все воспоминания о Северине.
Странный придушенный смех вырвался из ее горла, когда клубы цветного дыма, образовав густой туман, заполнили пещеру.
Пока она пыталась различить происходящее в пещере сквозь пелену тумана… фигуры на льду зашевелились.
Охваченная ужасом, Лайла отшатнулась. Она должна была видеть то, что происходило. Она должна была.
Северин, вероятно, свел ее с ума.
Потому что у нее на глазах Энрике и Зофья возвращались к жизни.
3. Зофья
Зофья очнулась от пронзительного крика, звеневшего у нее в голове. У нее пересохло во рту, глаза слезились. Вдобавок ко всему на ее рубашке застыли пятна липкого вишнево-малинового варенья, которое она терпеть не могла. Ее взгляд постепенно сфокусировался на происходящем вокруг. Она по-прежнему находилась в ледяной пещере. Вокруг нее валялись разбитые сосульки. Овальный бассейн, в котором левиафан по имени Давид когда-то отдыхал, теперь был пуст, и вода оставалась неподвижна. Цветной туман окутывал то место, где когда-то стояла Лайла…
Лайла.
Зофью охватила паника.
Что случилось с Лайлой?
События последнего часа всплыли в памяти Зофьи. Руслан, обманувший их, притворившись их другом, трясет Лайлу, требуя сыграть на божественной лире, а затем узнавший, что только Северин способен это сделать.
А затем Северин приближается к ней с кинжалом, пропитанным парализующим ядом Голиафа. Он схватил ее, прошептав: «Доверься мне, Феникс. Я все улажу».
Она едва успела кивнуть в ответ, прежде чем мир погрузился в темноту.
Кто-то бросился к ней из цветного тумана. От света в пещере у нее все еще щипало в глазах, и фигура казалась темной. Зофья попыталась поднять руки, но они оказались связаны. Все ли в порядке с Энрике? Ушел ли Северин? Вспомнил ли кто-нибудь в Париже о том, чтобы покормить Голиафа?
– Ты жива! – вскричала фигура.
Человек опустился на лед рядом с ней. Лайла. Подруга крепко обняла ее, ее тело сотрясали рыдания, внезапно необъяснимо сменившиеся смехом. Обычно Зофья не любила объятий, но, похоже, сейчас это было необходимо Лайле. Она замерла.
– Ты жива, – повторила Лайла, улыбаясь сквозь слезы.
– …Да? – ответила Зофья. Ее голос прозвучал, словно карканье.
Северин говорил, что она будет парализована несколько часов, только и всего. И это было не смертельно.
– Я думала, Северин тебя убил.
– Зачем ему убивать меня?
Зофья вглядывалась в лицо Лайлы. По соленым следам на щеках подруги она поняла, что та плакала. Ее взгляд упал на гранатовый перстень на руке Лайлы, и Зофья остолбенела. Северин отказался играть на божественной лире, что должно было сохранить жизнь Лайлы. Не было причин не делать этого, если только лира не смогла бы спасти жизнь Лайлы. Но когда провалился их план по ее спасению? У них все еще оставалось десять дней до того, как тело Лайлы погибнет.
– Он сказал, что паралич – это часть плана.
Облегчение, отразившееся на лице Лайлы, сменилось болью, а затем… смятением. В этот момент громкий стон привлек внимание Зофьи. Ей стоило неимоверных усилий повернуть голову, превозмогая ужасную боль в шее. Справа от нее Энрике поднимался на ноги. При виде его, живого и мрачного, в груди Зофьи разлилось тепло. Она внимательно разглядывала его. На его шее виднелись пятна засохшей крови. И у него не было одного уха. Она не помнила, как он лишился его, хотя в памяти всплывали пронзительные крики. В тот момент она пыталась игнорировать происходящее вокруг, прокручивая в голове всевозможные варианты, пытаясь найти способ спастись.
– Что с твоим ухом? – спросила она.
Энрике прижал ладонь к голове и, поморщившись, сердито уставился на нее.
– Я едва не погиб, а ты спрашиваешь, что с моим ухом?
Лайла обняла его, а затем отпрянула.
– Ничего не понимаю. Я думала…
Из бассейна донесся звук бурлящей воды, и они все как один обернулись. Вода вспенилась, испуская пар, и показавшаяся на поверхности механическая капсула соскользнула на лед. Зофья узнала спасательный модуль, который когда-то скрывался внутри левиафана Давида, который все эти годы хранил сокровища Падшего Дома. Капсула в форме рыбы с несколькими иллюминаторами и веялкой из острых лезвий вместо хвоста дымилась и шипела, когда распахнулся люк в ее конструкции.