Многими этажами ниже кабина лифта остановилась, цепь двигателя оборвалась.
Док просунул голову и заглянул в шахту. Его ждало разочарование. Кабина лифта находилась почти на уровне улицы.
Прошло пять минут, прежде чем беззаботный лифтер поднял лифт и переправил Дока и его друзей на улицу.
К тому времени их цель была уже безнадежно упущена.
Равнодушный шофер лифта даже не смог дать им описание потенциального убийцы, который скрылся из здания.
Сбоку от небоскреба поднялась суматоха, когда сонный прохожий был потрясен, налетев на тело выпрыгнувшего из окна майя.
Док Сэвидж прямо рассказал полицейским историю, объяснив, как именно майя пришел к своей смерти. И такова была сила Дока и уважение, которым пользовался его покойный отец, что комиссар нью-йоркской полиции немедленно отдал приказ не приставать к Доку и, более того, не раскрывать газетчикам его связь с самоубийством.
Таким образом, Док оказался свободен для того, чтобы отправиться в центральноамериканскую республику Идальго и расследовать загадочное наследство, оставленное ему отцом.
Вернувшись в логово на восемьдесят шестом этаже, Док разработал планы и отдал распоряжения по их выполнению.
Стройному, быстро соображающему Хэму он передал некоторые бумаги, которые лежали под кирпичом в лаборатории.
— Твоя карьера адвоката обеспечила тебе широкие знакомства в Вашингтоне, Хэм, — сказал ему Док. — Ты близко знаком со всеми высокопоставленными правительственными чиновниками. Так что позаботься о юридической стороне нашей поездки в Идальго.
Хэм откинул манжету, чтобы взглянуть на дорогие платиновые наручные часы. — Пассажирский самолет вылетает из Нью-Йорка в Вашингтон через четыре часа. Я буду на нем. — Он покрутил в руках свою черную, невинно выглядящую трость-шпагу.
— Слишком долго ждать, — сказал ему Док. — Возьми мой автожир. Лети туда сам. Мы присоединимся к тебе около девяти утра.
Хэм кивнул. Он был опытным пилотом самолета. Как и Ренни, Длинный Том, Джонни и Монк. Их учил Док Сэвидж, сумевший передать им часть своего гения в управлении.
— А где твой автожир? — поинтересовался Хэм.
— В аэропорту Норт-Бич, на Лонг-Айленде, — ответил Док.
Хэм вышел, торопясь поскорее выполнить свою часть работы.
— Ренни, — распорядился Док, — бери любые инструменты, которые тебе понадобятся. Найди карты. Ты наш штурман. Мы, конечно, тоже полетим.
— Принято, Док, — сказал Ренни, и его совершенно мрачный, пуританский вид показал, насколько он доволен.
Ведь эта затея обещала действие. Волнения и приключения в избытке! И как же эти замечательные люди были в восторге от этого!
— Длинный Том, — сказал Док Сэвидж, — на тебе электроника. Ты знаешь, что нам может понадобиться.
— Конечно! — Бледное лицо Длинного Тома пылало красным от возбуждения.
Длинный Том был не таким уж нездоровым, как выглядел. Никто из остальных не мог припомнить, чтобы он хоть день проболел. Разве что периодические приступы ярости, дикие истерики, в которые он впадал, можно было назвать болезнью. Длинный Том иногда месяцами обходился без вспышек, но когда он взрывался, то обязательно наверстывал упущенное.
Его нездоровый вид, вероятно, был вызван мрачной лабораторией, в которой он проводил свои бесконечные электрические эксперименты. Огромный золотой зуб спереди, тоже способствовал этому виду.
Длинный Том, как и Хэм, получил свое прозвище во Франции. В одной французской деревушке в городском парке стояла старомодная пушка, из тех, что много веков назад использовали мореходы на Испанском Майне. В пылу вражеской атаки майор Томас Дж. Робертс нагрузил эту древнюю реликвию мешком кухонных столовых приборов и разбитыми винными бутылками и устроил настоящий хаос. С того дня он стал Длинным Томом Робертсом.
— Химикаты, — сказал Док Монку.
— Окей, — ухмыльнулся Монк. Он вышел. Было удивительно, что такой невзрачный человек мог быть одним из ведущих химиков мира. Но это было правдой. У Монка была своя большая химическая лаборатория в пентхаусе на вершине офисного здания в самом центре города, совсем недалеко от Уолл-стрит. Сейчас он направлялся туда.