Длинный Том направил луч по струне Ренни, точно определив в мрачной массе небоскребов место, откуда раздались выстрелы.
Тем временем Джонни с помощью опытных пальцев и глаз, натренированных годами собирания кусочков керамики из древних руин и костей доисторических чудовищ, собирал осколки оконного стекла. Задача, на которую у непрофессионала ушли бы часы, Джонни выполнил за считанные минуты.
Джонни направил на стекло аппарат черного света. На светящемся голубом фоне появилось сообщение. Целиком!
Из лаборатории прибежал Монк. В больших мохнатых руках, спускавшихся ниже колен, он нес несколько бутылок, плотно закупоренных пробками. В них хранилась жидкость мерзкого цвета.
Из множества химических формул, хранившихся в его голове, Монк составил газ, с помощью которого можно будет сражаться с противниками, если им удастся загнать в угол того, кто произвел этот выстрел. Этот газ мгновенно парализовывал любого, кто вдыхал его, но эффект был временным и не опасным.
Все они собрались вокруг стола, на котором Джонни собирал осколки стекла. Все, кроме Ренни, который все еще вычислял углы. И когда Док посветил на стекло, они прочитали написанное на нем послание:
Важные бумаги за красным кирпичом...
Не успели они осознать смысл сообщения, как Ренни крикнул о своем открытии.
— Это со смотровой башни на том недостроенном небоскребе, — крикнул он. — Вот откуда стреляли - и снайпер, должно быть, все еще где-то там!
— Вперед! — приказал Док, и люди выскочили в массивный, сверкающий коридор здания, прямо к батарее лифтов.
Если они и заметили, что Док задержался на несколько секунд, то никто из них не обратил на это внимания. Док всегда делал такие мелочи - мелочи, которые впоследствии часто приводили к удивительным последствиям.
Люди ввалились в открывшийся лифт с внезапностью, напугавшей дремавшего лифтера. Теперь он точно не сможет заснуть на рабочем месте до конца ночи!
С воем, как потерявшийся щенок, клетка опустилась.
Мрачно молчавший Док и пятеро его друзей были удивительной командой. Они так поразили лифтера, что он бы пустил лифт мимо первого этажа в подвал, если бы Док не опустил бронзовую руку на пульт управления.
Док рысью выскочил через вестибюль. У обочины стояло такси, за рулем которого дремал водитель. Четверо из шести человек забрались в машину. Док и Ренни встали на подножку.
— Сделай как Барни Олдфилд! — приказал Док таксисту.
Таксист рванул с обочины, как ужаленный.
Дождь хлестал по сильному, бронзовому лицу Дока и его прямым, аккуратно уложенным бронзовым волосам. Необычный факт сразу же бросился в глаза. Бронзовая кожа и бронзовые волосы Дока обладали странным свойством - они казались невосприимчивыми к воде. Они не намокали; они отводили воду, как пресловутая утиная кожа.
Улицы в этом торговом районе были практически пустынны. А вот в театральном районе, возможно, будет толпа.
Тормоза протяжно взвизгнули, такси боком подкатило к обочине и остановилось. Док и Ренни мгновенно побежали к входу в новый небоскреб. Четверо пассажиров выскочили из дверей такси, как подорванные. Хэм по-прежнему нес свою простую черную трость.
— Моя оплата! — крикнул таксист.
— Подождите нас! — бросил ему в ответ Док.
В вестибюле недавно законченного здания Док окликнул сторожа. Ему не ответили. Он был озадачен. Сторож должен быть где-то поблизости.
Они вошли в лифт и поднялись на самый верхний этаж. Сторожа по-прежнему не было! Они бросились вверх по лестнице, туда, где заканчивались все строительные работы, кроме возведения стальных конструкций. Там они и нашли сторожа.
Мужчина, крупный ирландец с такими пухлыми и красными щеками, что они напоминали половинки рождественских яблок, был связан и с кляпом во рту. Он был очень благодарен Доку, когда тот освободил его, но был весьма удивлен. Док, не утруждая себя узлами, просто освободил ирландца, разорвав крепкие веревки пальцами так же легко, как нитки.
— Боже мой, парень! — пробормотал ирландец. — У человека не может быть такой силы!
— Кто тебя связал? — требовательно спросил Док. — Как он выглядел?
— Не знаю! — заявил сын Эрина. — Я ничего не разглядел, кроме одного. Пальцы мужчины были красными на концах. Как будто он обмакнул их в кровь!